Седьмая принцесса (сборник)

В самом центре Ведьмина леса, меж двух толстенных сосен, полыхал костёр. Малиновое пламя освещало розоватые чешуйчатые стволы, а вершины великанских деревьев терялись во мраке. С сосен свисал на цепях огромный котёл. Огненные языки лизали его снизу и с боков, точно стремились глотнуть пахучего варева. А вот Эйб, Сид, Дейв и Хэл Кодлинги, привычные к маманиной стряпне, вряд ли захотели бы полакомиться из этого котла — уж больно зловонный шёл оттуда запах. Да и стряпуха, стоявшая над котлом с огромной поварёшкой, так же сильно отличалась от пышнотелой и уютной Мамаши Кодлинг, как отличались представления этих двух дам о вкусной и здоровой пище. Стряпуха была худющая-прехудющая, прямо кожа да кости, седые лохмы, точно пакля, спутаны на лице, волосы из бородавок растут, на щеках кустики, на подбородке кустик, а брови — целая роща. Женщину эту звали Арахна, по прозвищу Паучья Мать. Вокруг Арахны крутилось полдюжины вертлявых чудищ из свиты Прядильного беса. Имена у них тоже были пречудные: Взбучкинс, Хапужкинс, Щелбанч, Дубинч, Бякстер и Дряньстер.

Они сновали взад-вперёд или, стоя на карачках, рыли лапами землю. Всё, что нароют, они спешили: отнести Арахне — для рагу. Поварёшка у Паучьей Матери была железная, с длинной ручкой. Бросив в котёл новую приправу, она перемешивала варево, а потом непременно пробовала целый черпак. После чего, довольно цокнув языком и смачно облизнувшись, она снова принималась ворочать поварёшкой в котле. Всё это действо сопровождалось вот такой заунывной песенкой, которую Арахна исполняла с противным приквакиваньем:

Чем Хозяина кормить?
Чем Хозяина поить? У
В колдовском котле какое
лакомство ему сварить?
Трав кореньев побросаем —
Буль-буль-буль!
И хвостов крысиных тыщу —
Буль-буль-буль!
Сто ушей,
летучих мышей, лап паучьих, —
яиц гадючьих
и тины вонючей из речки Уз!
Эй, тины побольше из речки Уз!
О-го-го! Э-ге-гей!
Чтоб воняла сильней!
Тащи поскорей
Гадкую тину из речки У-у-уз!!!

— Буль-буль-буль! — подхватывали свитские чертенята.

— Буль-буль-буль! — вторил малиновый огонь.

— Буль-буль-буль! — подтверждал котёл с варевом.

Чудовища подпрыгивали от восторга и потирали животы, предвкушая изысканную трапезу. Арахна же продолжала метать в котёл все новые порции ведьмовских снадобий и приправ. Вдруг она замерла, точно окаменела, поднеся к уху костлявый палец.

— Тс-с-с! Ч-ч-ч! Ш-ш-ш! Слышу свист!

Кто-то наигрывал на свистульке.

— Кыш! Брысь! — зашипела Арахна. — Живо поглядите, кто там!

Взбучкинс и Хапужкинс ускользнули исполнять приказание.

— Эй, Щелбанч! Ещё щепотку белены! — сказала Арахна. — Эй, Дубинч! Тащи сюда бледных поганок! Да погнилее!

Чертенята сновали туда-сюда, огонь полыхал, варево булькало, Арахна же время от времени замирала, навострив ухо.

Вскоре вернулись Взбучкинс и Хапужкинс, волоча за собой существо чёрное и костлявое, как они сами. Сердечко Полл отчаянно билось под лохматым маскарадным костюмом ей казалось, что стук этот разносится на всю округу. Когда же девочка разглядела, в какое жуткое, мрачное место она попала, сердце её застучало ещё вдвое громче. У костра собрались все, кто мог жалить, жечь, кусаться и царапаться: комары и крапива, слепни и чертополох. Две сосны походили на зубастых крокодилов, вставших на задние лапы, чтобы половчее схватить её и перекусить надвое, костёр шипел и плевался искрами, точно вознамерился сналить её заживо, варево же пахло так отвратительно, что Полл не сомневалась — в котле отрава, и кипит она там ей на погибель. Но все это было не самым страшным. Куда страшнее показались девочке два мерзких вертлявых чертёнка и лохматая, костлявая ведьма с паучьими лапами, к которой они её приволокли. Ведьма была тут, пожалуй, страшнее всех. Из провалившихся глазниц её сверкали горящие глаза. Ведьма уставила их на Полл и прошипела:

— Ш-што тут? Кто тут? А ну говори, коли язык не проглотил.

Полл судорожно сглотнула и выдавила едва слышно:

— Язык у меня есть… по-моему.

— Мне неважно, что по-твоему. Говори, кто таков!

— Но они щиплются! — не выдержала Полл. Взбучкинс и Хапужкине немилосердно пихали и щипали её с двух сторон.

Арахна хихикнула.

— А ты чего теряешься? Щипайся в ответ.

— Можно? — воскликнула Полл. Прежде ей и в голову не приходило, что подобный приказ может доставить столько радости. Выдернув руки из цепких лап своих мучителей, она изо всех сил ущипнула сперва одного, потом другого. Чудища взвыли от боли и убежали, поджав хвосты и втянув головы в плечи. А Полл начала понемногу оживать. Дела не так уж плохи, если ей дозволено посчитаться с обидчиками.

Арахна одобрительно закивала и промолвила с мерзким смешком:

— Мне нравится твой задор, пришелец. Ты нашего поля ягода.