Седьмая сестра

— Погоди! — вдруг поднял руку Пашка. — Ты говоришь с нами через мысли?

Страж, видимо, сбитый с толку тем, что его перебили, кивнул.

— Значит, ты можешь видеть мои мысли?

Опять кивок.

— Тогда смотри. И потом дай свой ответ, — и Пашка закрыл глаза.

Картина, намертво впечатавшаяся в память, понеслась перед глазами, меняясь, как в калейдоскопе.

Земля, выжженная взрывами и огнемётами. Ряды противотанковых ежей, сгоревший корпус «тридцатьчетвёрки» с сорванной башней. Стелящийся над землёй дым, проблески огня, с рёвом прошедшее над головами звено штурмовиков. Осыпающиеся траншеи, мат и хрип, запёкшаяся кровь, дробно бьющий откуда-то пулемёт…

Ад на земле.

И в этом аду — рвущиеся вперёд фигуры в зелёных ватниках и касках, выстрелами и ударами штыков пробивающие себе дорогу среди вражеских солдат в серо-зелёных мундирах и камуфлированных парках, которым, кажется, нет числа…

Автоматчик открыл глаза и увидел пронзительно-чёрные глаза Стража — всё остальное в нём словно стало то ли невидимым, то ли невоспринимаемым.

— Ты видел НАШУ войну, в которой мы выжили, — тихо сказал Пашка. — Справимся ли мы с вендиго — решай сам…

Все замерли. Бойцы, кажется, понимали, о чём думал Пашка, а вот для остальных, кроме Стража, это явно оставалось загадкой.

Образ Стража опять проявился на дереве.

— На Дороги войдёт лишь один из вас, — зазвучал бестелесный голос. — У него будет три часа земного времени. Если он вернётся за эти три часа с вендиго — я выпущу обоих. Если вернётся один или если они вернутся позже — не выпущу никого.

— Почему не выпустишь его, если он вернётся один? — удивилась Женя.

— Он может быть заражён бешенством вендиго. Эту заразу нельзя выпускать в мир. Решайте. Время пойдёт, когда кто-то из вас вступит на Дороги. Я сказал всё.

И образ гигантского сатира на стволе дерева растаял. Только что он был — и уже его нет.

— Я пошёл, — твёрдо сказал Азалар. — Будьте готовы.

— Он не выпустит тебя, если что-то пойдёт не так, — еле слышно сказала Женя. — Может, есть другой способ?

— Нет, — покачал головой парень. — И я вернусь. Главное — чтобы вы нанесли первый удар по этой нечисти, а там… справимся. Крус поможет, и у него подготовлена краска, о которой вы тогда говорили…

Сергей чуть не схватился за голову. Краска совершенно вылетела из головы — хорошо хоть, Азалар с сатиром позаботились.

— Возвращайся. Мы ждём тебя, — только и сказал он.

Азалар молча кивнул, проверил, легко ли выходят мечи из заплечных ножен и, ни говоря ни слова, шагнул к двум деревьям, на одном из которых проявлялся страж.

И исчез, словно испарился.

* * *

Ожидание показалось мучительным. Особенно при том, что отведённые стражем три часа словно растянулись на все десять. Сергей одёргивал себя, ловя на мысли, что на часы хочется смотреть постоянно.

Вокруг выхода с Дороги — Крус обозначил его полосой на снегу — расположились свободным полукругом, чтобы не перекрывать друг другу секторы обстрела. Витя расположился прямо напротив, сатир — рядом с ним, подготовив несколько коротких метательных копий. Десяток маленьких мешочков с какой-то природной краской распределили более-менее поровну. Пикси порхали в воздухе — толку от них в предстоящем бою не предвиделось.

Вилем держал наготове тирранский меч, пока что убранный в ножны.

Луна клонилась к закату, тени медленно, мучительно медленно ползли по снегу. Менгиры казались замершими за спиной каменными истуканами.

Карина вдруг спикировала и зависла между Витей и Крусом.

— Я что-то чувствую, — сказала она.

Сатир выпрямился.

— Что-то есть, — вымолвил он чуть громче. — Не понимаю, что…

Сергей мельком взглянул на часы — прошло два часа с небольшим.

— Всем приготовиться!

Женя стиснула ложе винтовки, сосредоточилась, стараясь настроиться на Плетение… и ахнула: почти над самой землёй висел трёхметровый овал, и края его пульсировали — всё сильнее и сильнее…

— Ребята, что-то приближается…

Пять стволов поднялись, глядя на невидимый портал. Напряжение передалось всем: всё сильнее ощущалось нечто, похожее на вибрацию, но ощущаемую не органами чувств, а словно внутренностями, мозгом. Головы будто сдавливало тисками.

Внезапно из пустоты меж деревьями появился Азалар. Парень бежал огромными прыжками и, такое ощущение, даже не сразу почувствовал, что уже вышел с дорог фей в обычный мир, а когда почувствовал — уже пронёсся несколько метров, оступился и покатился кувырком, едва не выронив меч. Почти сразу вскочил, вытаращил совершенно бешеные глаза:

— Оно… идёт… еле… ушёл…

Сделав всего шаг, опять споткнулся и, повинуясь лихорадочно машущему рукой Сергею, откатился в сторону, одновременно стараясь вытащить второй клинок.

А секунд через десять появилось ОНО, и бойцов словно обдало волной мерзкого, леденящего ужаса.

Вендиго было не человеком, не сатиром, не медведем и вообще не животным.

Это оказался огромный, в два человеческих роста, лохматый серый паук. Вполне материальный и видимый.