Седьмая вода

— Прекрати, — я не могла прекратить смеяться, глядя на его искусные гримасы. — На нас и так косятся. По-моему, половина зала тебя уже узнали.

— Ну, узнали и узнали, что ж поделаешь. Дадим еще им и пищу для сплетен, — он положил очередной кусочек запеченного на мангале баклажана в рот и снова прикрыл глаза пушистыми светлыми ресницами и издал долгий и протяжный чувственный стон. — Обожаю эти специи и вообще все. Ну почему это только на юге так умеют готовить? Тут что, угли другие, или заклинания шепчут над этим кулинарным восторгом?

— Понятия не имею. Я как-то не сильна в том, что касается готовки на гриле.

— И правильно! Женщине вообще нечего делать рядом с мангалом, кроме как попивать винцо и громко и непрерывно восхищаться мужчиной, который творит там в этот момент нечто шедевральное! — Кирилл изящно взмахнул своей вилкой, словно она как минимум волшебная палочка.

— Вот не знала, что ты у меня шовинист!

— Я не шовинист, я против порчи продуктов. Природа и люди не для того тратят на них ресурсы, чтобы потом просто взять и выкинуть, — Кирюша прикончил свое блюдо и взялся за десерт. — Вот не дано дамам — за редким исключением — управляться с мужскими приспособами. А некоторым и более того. Ну, согласись, кофе у тебя выходит отвратительный, да и картошку ты жаришь просто ужасно.

Я пожала плечами, а что тут скажешь. Так и есть. При всей моей любви к ароматному божественному напитку я умудрялась всегда чудесным образом его испохабить. А картошка… ну-у-у, это отдельная история. Подумаешь, кого волнует, что она у меня делилась вечно на, мягко говоря, о-о-очень зажаренную и, ну скажем, немного сыроватую. Я уже давно смирилась, что не дружу с этими продуктами, но вот Кирилл вечно прямо-таки восхищался этой моей способностью портить их раз за разом.

— Кому вообще нужна картошка, если я непревзойденно режу салат! И еще рагу могу замечательно готовить.

— Ну, тут не могу не согласиться. — Он закрыл глаза и покатал на языке кусочек пирожного. — М-м-м, как думаешь, если я включу звезду и пройду на кухню, они откроют мне парочку секретов?

— Ну, ты всегда умудряешься получать все, что только пожелаешь, так что очень даже может быть, — сказала я раньше, чем подумала, и тут же натолкнулась на такую болезненность во взгляде Кирилла, что у меня желудок скрутило узлом. — Прости.

— За что? Разве ты что-то можешь сделать с тем, что все так, как есть, но не делаешь? — поднял брови Кирюша, и улыбка моментально вернулась на его лицо, тут же стирая печаль и из глаз.

Я улыбнулась в ответ, хотя, как всегда, внутри горькой пеной осело сочувствие. Я подтянула к себе свой десерт и тут услышала знакомый голос, который век бы еще не слышала.

— Ну, надо же, какие люди! — Ольга, покачивая бедрами, подошла вплотную к нашему столику. — Васька, ты все-таки осмелилась вернуться.

Она произнесла мое имя так, как могла бы выплюнуть кличку презираемого животного. Я оглядела бывшую подругу, которая постукивала по столу пальцем с очень сложным и, очевидно, чрезвычайно дорогим маникюром. Белоснежное платье наверняка от кутюр не выставляло напоказ ее роскошное тело, но и не позволяло не заметить или не оценить его по достоинству. Яркий, на мой взгляд, для этого часа, но все же не вульгарный и идеальный макияж. Шлейф эксклюзивного парфюма, который, однако, ощущался удушливым. Или, может, так кажется из-за того, что воздух почему-то загустел у меня в легких. Если о своей встрече с Марком я думала много и часто, то о том, что однажды придется столкнуться и с Ольгой — никогда. Я словно вычеркнула ее, стерла из памяти, вырвала и выбросила прочь, как поступала с неудавшимися рисунками. Ее просто не было для меня, и все. Поэтому увидеть я ее была как-то не готова. Она же стояла и смотрела на меня, как на кошку, которая нагадила, а теперь еще и вернулась на место преступления. Так, как будто это не я ее, а она меня застала с собственным женихом в постели. В нескольких метрах позади маячили еще две женщины, образом и подобием напоминающие саму Ольгу — очевидно, ее спутницы или нынешние подружки, и перешептывались, мечась неприятно-любопытными взглядами от меня к Кириллу и явно старающиеся не пропустить ни единого слова.

— Почему бы мне и не вернуться в родной город, Ольга? — если честно, мне не хотелось говорить с ней. Вообще. Хотелось сделать вид, что ее просто тут нет.

Кирилл, услышав имя моей бывшей вероломной подруги, откинулся на стуле, сверля ее откровенно презрительным взглядом.

— Ну, после того, при каких позорных обстоятельствах ты сбежала, не думала, что ты рискнешь опять сюда явиться, — искривив свои красивые губы, громко произнесла она, а потом повернулась к Кириллу, улыбнулась откровенно обольстительно и снова чувственно качнула бедрами, переступая с ноги на ногу. — Могу я к вам присоединиться?