Седьмая вода

— Сдохну сейчас, — простонал Арсений и отстранился. Поднявшись, он стал расстегивать свои джинсы и глянул на мои так, будто мечтал испепелить их взглядом. — Снимай их к чертовой матери!

Я не стала и секунды раздумывать и быстро освободилась от грубой ткани. Арсений же, видно, настолько торопился, что спустил свои штаны только до лодыжек, тут же забираясь ко мне, судорожно спихивая их дальше и сдавленно ругаясь прямо в кожу моего живота. При этом он умудрялся еще и облизывать, и прикусывать его, отчего меня уже просто начало потряхивать. Но потом он вдруг замер, будто окаменел, и сполз на пол перед диваном.

— Твою же ж мать! Сука! Вот я осел! — его голос звучал одновременно зло и несчастно.

Я села, шокированно глядя на него, а он вскочил и стал дергано натягивать джинсы обратно, подпрыгивая на одной ноге и продолжая награждать себя всевозможными эпитетами и званиями, ни одно из которых не было лестным.

— Сень, что такое? — растерянно спросила я.

— Васюня, прости меня, я сейчас мухой метнусь, — затараторил он, справившись, наконец, с одеждой и хватая ключ со стола. — Вот прям так и лежи, как лежишь, а я вернусь так быстро, что ты и не заметишь!

Он выглядел страшно расстроенным и виноватым.

— Да что случилось-то? — честное слово, время для тайм-аута сейчас не самое удачное.

— У меня… защиты нет, короче! — раздосадованно махнул он руками. — Говорю же, не водил никого сюда! Но я сейчас быстро к мужикам вниз смотаюсь, и у кого-нибудь сто процентов будет.

— Кринников, ты совсем ненормальный? — если честно, я не знала смеяться мне или злиться. — То есть, ты собираешься сейчас босой и полуголый спуститься к своим подчиненным и спросить, нет ли у кого презерватива, потому как нам край как потрахаться надо?

— Ага, а заодно и в аптеку попросить кого-то сбегать. Нам одним не обойтись, — нахально подмигнул он и стал открывать двери.

— Нет, ты и правда не в своем уме, — я подскочила, уже не в силах сдержать смех. — Хочешь, чтобы все знали, чем мы тут занимаемся?

— Как будто они до сих пор пребывают в сомнениях! — рассмеялся со мной Арсений. — А насчет степени моей нормальности, она, Васюнь, обратно пропорциональна тому насколько ты близко! И сейчас от нее уже почти ничего и не осталось. Так что надо срочно что-то с этим делать!

— Стоять! — крикнула я, когда он схватился за ручку двери.

Подняв свой рюкзак, я, смутившись, вытащила несколько презервативов, которые нагло прихватила в его комнате.

— Столько хватит? — пробормотала, прикусывая губу.

Арсений смотрел на меня молча несколько секунд, а потом натуральным образом заржал, сгибаясь и хлопая себя по колену здоровой рукой.

— Вот и что тебя так позабавило? — насупилась я.

Арсений подскочил ко мне и бесцеремонно снова потянул к дивану, чуть прикусывая при этом ключицу, отчего мое едва зародившееся раздражение испарялось без следа.

— Знаешь старый прикол, Васюня? «Если вы раздели девушку и видите, что лифчик и трусики на ней из одного комплекта, то это не вы решили, что у вас сегодня будет секс!», — он уложил меня и теперь уже совершенно не торопясь стал снимать джинсы. — Как я понимаю, наша ситуация сейчас из той же оперы?

— Типа, ты уличил меня в том, что я собиралась заниматься с тобой сексом! — усмехнулась я.

— Ага, поймал с поличным, сделал выводы и намерен принять меры, — Арсений уже не говорил — урчал, как кот, вытягиваясь на мне всем телом, и я никак не смогла скрыть облегченно-удовлетворенный вздох, когда ощутила на себе его тяжесть и твердость.

— И какие же меры ты предпримешь? — пробормотала я, уже пьянея и раскрываясь для него без секунды сомнений.

— Разные, но однозначно твердые! — сипло ответил Арсений и неожиданно снова соскользнул ниже, и я ахнуть не успела, как мои ноги оказались на его плечах. — Хотя, я думаю, начать стоит с поощрения за предусмотрительность.

***

Покашливание рядом заставило меня вздрогнуть и очнуться. Я покосилась на мужчин, между которыми сидела, но выражение их лиц было нечитаемо.

— Эм-м-м, нам еще долго ехать? — спросила, просто чтобы хоть что-то сказать. Но, ей Богу, лучше бы молчала. Потому как мой слегка сорванный за ночь и даже раннее утро голос звучал чересчур красноречиво.

До этого я старалась не думать, какая звукоизоляция в Сенином офисе, но вот сейчас мне стало казаться, что слышали нас все, причем в мельчайших подробностях. Меня уж точно. Даже не подозревала, что настолько шумная. Впрочем, я, оказывается, об очень многих вещах не подозревала и обходилась без них. Вот дура! До конца пути я уже не задавала вопросов, разумно посчитав, что мужчин и так изрядно мой голосок достал. И, между прочим, мне нисколечки не было стыдно. Решила ли я что-то для себя в целом в нашей ситуации с Арсением? Не-а. Но ведь пока с этим можно и подождать? Нам предстоит какое-то время побыть врозь, так что измучить себя мыслями еще сто раз успею.