Седьмая вода

В конце концов, я от нее устал до безумия, и у меня есть дела поважнее беготни по казенным домам. Мне тут всю будущую жизнь в целом устраивать надо, момент, как говорится, настал, и дальше тянуть и пребывать в этом подвешенном за нервы состоянии я не собираюсь. Приедет Васька, будем прямо разговаривать и определять, кто кому кем приходится, что из этого, собственно, вытекает и куда втекает. Эти наши телефонные беседы обо всем, только не о нас, напоминающие танцы на минном поле, надо просто прекращать. Единственный вид хореографии, который меня интересует в ближайшее время — это горизонтальное танго с моей занозой, и я твердо намерен приложить все силы и природное упорство, чтобы стать ее единственным партнером на ближайшие лет… сто. Поэтому я и поручил Артему утрясти все процессуальные моменты с чужим представителем и не отказал себе лишь в маленькой гадкой радости, поинтересовавшись, чего же крутой столичный перец-покровитель не вытащит своих «шестерок». На что адвокат сделал, как и положено, удивленные глаза, заявив, что знать не знает, о ком я, просто его клиенты были сильно пьяные, в наш дом забрели вообще случайно, не там с пляжа свернули и так далее. Я только ухмыльнулся на эти смехотворные отмазки. Артем же кивал на весь этот бред, сохраняя строго профессиональное выражение лица и жестом предлагая пройти с ним в его кабинет. Когда неожиданный гость вышел, он обернулся и тихо сказал мне:

— Я из него еще компенсацию всех убытков вытрясу, шеф! — и, натянув снова вежливую улыбку, ушел.

Честное слово, меня в последнее время прямо-таки восхищал этот парень. А что касается компенсации… мдя, похоже, мы, и правда, живем в те времена, когда только в энном количестве денег она и может выражаться. А значит, пусть действует Артем, это его вотчина, а меня вечно сносит в сторону эмоций и жажды справедливости в ущерб прибыли.

Слушание по закрытию дела относительно меня вообще можно было назвать смехотворным. Когда я в назначенный день вошел в зал заседаний, мне было озвучено, что граждане такие-то полностью отказываются от любых своих претензий ко мне, и дело прекращается в связи с взаимным примирением сторон, а все ограничения, в том числе и подписка о невыезде, с меня снимаются. Расписался и был послан с богом на все четыре стороны. На все минут десять, не больше.

Разбирательство относительно незаконного вторжения в наш дом выглядело точно так же, только присутствовали мы вместе с отцом. Ответили по очереди на один вопрос — согласны ли мы отказаться от всех претензий относительно вышеперечисленных граждан. Подтвердив все это опять, просто расписались и могли отправляться восвояси. Вот такое оно, отечественное правосудие: когда надо — стремительное, а главное, хм… неподкупное. И на самом деле мне уже было плевать. Больше всего хотелось прыгнуть в машину и нестись в Краснодар, сломя голову. Схватить там Ваську, нахально зажать в первом попавшемся углу и зацеловать так, чтобы ножки у обоих затрусились, и мозги совсем отказали. А потом уже разговоры разговаривать… ну, или, может, много позже, если найдется действительно тихий уголок. Хотя тогда тихим быть он очень быстро перестанет. Эх, мечты, Сеня! До возвращения Васьки и Марины было два дня, а у нас с отцом еще и мебели нет в гостиной, да и куча всяких мелочей до ума довести, так что бросить его сейчас и ломануться туда, куда больше всего хочется, я не мог. Так что терпи два дня, Сеня, терпи. Тик-так!

Если я думал, что я самый нетерпеливый тип в нашем доме, то последние сутки убедили меня в обратном. Большую часть ночи отец бродил по дому и двору, что-то поправлял, двигал и выглядел как школьник накануне экзамена, которого он одновременно боится до икоты и при этом не может дождаться. А дорога до Краснодара вообще чуть не довела меня до нервного тика. Одно дело, это когда ты тот, кто вытворяет за рулем разные сумасшедшие штуки в попытке побить все скоростные рекорды, а совсем другое, когда являешься пассажиром и пассивным наблюдателем. Тем более, когда видишь, что просить ехать помедленнее и взывать к разуму сейчас бессмысленно. Абонент временно недоступен.

— Припаркуй поближе! — отец просто выскочил из-за руля, едва мы въехали на больничную стоянку и умчался, даже не оглядываясь. Я бы с удовольствием последовал его примеру, но должен же хоть кто-то вести себя сейчас как взрослый?