Седьмая вода

А потом скомандовал своим людям:

- Запускайте их внутрь. Давай-давай!

Он плюнул себе под ноги, зачем-то встопорщил свою рыжую бороду и зашагал по палубе к кормовой надстройке. По всей видимости, там у него располагалась каюта.

С пленников по очереди снимали колодки и тут же надевали тяжеленные кандалы на ноги и легкие – на руки. Всё очень просто – сбежать можно только за борт, а с полупудом железа на ногах особо не наплаваешься…

Все как один лишились обуви и одежды, взамен каждому выдали грубые льняные штаны чуть ниже колен и безрукавки из такой же материи.

Микке никто переодевать не стал. Было очевидно, что его размерчика у гёзов на корабле точно не обнаружится.

Рем ожидал своей очереди спуститься на гребную палубу и ловил себя на том, что не ощущал никаких эмоций по поводу своего нового положения. Вообще-то он должен был испытывать ярость и жажду убийства, сыпать ругательствами и клясться в том, что все гёзы будут подвергнуты страшным пыткам и вообще, пожалеют о том, что на свет родились. Но Рему было наплевать.

Наверное, события последних месяцев его подкосили и финальным штрихом стала новость о герцогском скипетре. Не самый подходящий момент был сейчас, чтобы заниматься самокопанием и самоуничижением, но…

Аркан думал о том, что в течение полугода его макало мордой в грязь, и не было такого начинания, в котором он не потерпел бы краха. Рем почти уверился в собственном ничтожестве, и собственная судьба его волновала мало.

Да, его могли убить не отличающиеся человеколюбием гёзы. Но, с другой стороны, Рем сомневался, чтобы этот тип, Красный Дэн Беллами вдруг решил прикончить свою рабочую силу… Самое ужасное, что его ожидает – это необходимость провести здесь какое-то время. А потом что-нибудь произойдет… Не может не произойти. Всегда что-нибудь происходит. В конце концов, Аркан он или нет?

- Шевелись, ты, тощий уродец! – Рема подтолкнули в спину и он шагнул вперед.

Глаза постепенно привыкли к полумраку и первый вопрос который пронесся в голове был примерно таким : “Чего ж они все такие здоровенные?” Взгляд бегал по рядам гребцов, которые управлялись с огромными веслами и везде Рем видел широченные спины, перевитые сплетениями мышц руки, мускулистые ноги…

- Новички располагаются на нижних скамьях, ближе к борту. Будете нарушать ритм – получите плетей, - надзиратели разъяснили ситуацию сразу же. – Кормежка утром и вечером, испражняться в горшок, не чаще четырех раз в день. Горшок у комита.

Комит – это барабанщик, такой же невольник как и все остальные в трюме. Он отбивает ритм на большом барабане, который располагается ближе к носу галеры.

Рема усадили рядом со здоровенным детиной, который глядел из-под густых бровей, и не говорил до тех пор, пока конвоиры не занялись следующим новичком.

- Дыши. Толкаешь – выдыхай, тянешь – вдыхай. Следи за мной. Собьешься с ритма я тебе оторву ухо, - вот и всё что сосед сказал Рему.

Но, кажется, парень он был неплохой. Аркан уставился на спину сидящего впереди гребца и в очередной раз удивился, какие же они тут все мощные! Наверное, сказывались круглосуточные физические упражнения… Но и кормить должны соответственно!

А еще Рем глянул на ноги гребцов. Если они постоянно сидят, значит, ноги-то у них должны быть недоразвитыми! Однако, ничего подобного. Мощные икры, крепкие ляжки… Черт его знает, что такое…

Потом стало не до размышлений об анатомии галерных рабов, потому как сверху заорали:

- Хо-од!!!

Комит ударил в барабан:

- Гр-р-рок!

И начался ад.

***

Рем вообще не представлял, сколько времени здесь находился.

Выдох – толкай, вдох – тяни. Когда закончилась смена – падай на пол и спи, потом просыпайся от пинка надсмотрщика, ешь рыбу, кашу с топленым жиром и кислую капусту, и снова: выдох – толкай, вдох – тяни.

Комит бьет в барабан, весла бьют по воде, плеть бьет по спине того, кто сбивается с ритма. Уже трое из новеньких отправились за борт: они довольно быстро начали харкать кровью. Время от времени Рем ловил взгляды Разора, или Микке, или даже Сухаря, и ему становилось легче: они тоже держались!

Аркан вспомнил все молитвы и литании, заученные в детстве и подзабытые в Смарагде… Он выуживал из памяти священные строчки и молился Богу, просил сохранить ему рассудок и внутренний Огонь, и дать шанс снова увидеть сестру, братьев и… И отца тоже.

Кровавые мозоли появились, потом заросли, потом вся ладонь стала жесткой и твердой. Мышцы болели постоянно, усталость была хронической, Рем даже просыпался уставший. Этот парень, его напарник по веслу – он умудрялся не спать всё отведенное на отдых время. Какие-то у них были занятия, как-то они коротали досуг между сменами. За все это время так и не выяснилось, как его зовут…