Седьмая вода

- Жрите, - сказали сверху, и люк захлопнулся.

В трюме всё замерло. Люди настороженно смотрели друг на друга, а потом с кормы к куче еды сунулся кто-то, видимо, самый голодный.

С носа раздался странный, но очень четкий звук:

- Псть!

Мужичок в потертой одежде испуганно замер и уставился на приподнявшегося на своем месте одного из каторжан. Тот снова повторил:

- Псть! – и указал пальцем в направлении кормы.

Несчастный ссутулился и отошел на корму. Снова всё замерло. Наконец, тот самый тип, который пытался обокрасть Аркана, выдвинулся вперед. Он по хозяйски осмотрел провиант и принялся выбирать лучшие куски для своих товарищей.

- И что, - обратился Рем к Разору. – Мы будем на это вот так смотреть? Там же наша порция тоже есть? Мне как-то не улыбается подбирать объедки с днища.

Разор ухмыльнулся, и улыбка эта получилась у него довольно зловещей:

- Я, можно сказать, ожидал этих твоих слов. Нас теперь двое… - он глянул в сторону толстого северянина, который хмуро наблюдал за тем, как воришка щупает и перебирает провизию. – А может и трое… Пора навести здесь порядок!

В этот момент трюмный сиделец уже набирал себе еду - прямо в загнутую для удобства рубаху , абсолютно не переживая по поводу того, что оставалось прочей публике.

Компания на носу явно ожидала развития событий. Кто-то из каторжан цыкнул по-особенному и воришка закончил выбирать, и двинулся к своим.

- А ну стоять, - вдруг четко проговорил Разор и распрямился.

Теперь все глаза смотрели на него. Рем встал рядом с этим бывалым человеком. Даже северянин отринул свою апатию, и из положения лежа переместился на корточки.

- Здесь, в трюме, больше двух дюжин человек. Вас там, на корме, пятеро. И еще этот, - тут Разор показал пальцем на замершего в нелепой позе типа с едой. – Он взял больше половины. Так дела не делаются.

Тот, который цыкал зубом эдак вальяжно произнес:

- А ты деловой, дядя? Обзовись-ка?

- Я тебе не дядя. Племянничек нашелся… Делить будем поровну, понятно?

- А ты что, самый правильный? Люди хотят есть, и они будут есть. А те слизняки, - каторжанин указал на корму. – Они могут жрать друг друга. Если ты силён, дядя, то возьми что осталось, на тебя хватит.

- Здесь не каторга, и не тюрьма. Мы все здесь в одной заднице. У нас тут нет мастей и нет обиженных, - настаивал Разор. – Поэтому делить будем поровну.

Рем не очень понял про масти, но каторжане, видимо, знали о чем идет речь. Вон как глаза загорелись!

- Здесь будет так, как решат люди, - гнул свою линию их предводитель.

Именно у него были татуировки на руках. Он как-то особенно выдохнул:

- Хо! – и все его сообщники поднялись, и встали у него за спиной.

Воришка, кстати, проворно переместился в глубокий тыл.

Драться с превосходящими силами противника было страшно. С другой стороны, Рем был в своих ботфортах, с ним был Разор – судя по всему мужик очень непростой, а у каторжан не было никакого оружия…

- Ты просто прикрой мне спину, - буркнул Разор.

Рем кивнул, ощущая как противно тяжелеют колени, и несколько раз резко выдохнул: иногда это помогало. Вдруг ситуация коренным образом изменилась: северянин, мимо которого как раз продвигались каторжане, резко привстал и огромной ручищей отвесил ужасной силы оплеуху главарю. Тот кубарем покатился на нос, на ходу сбив двоих своих людей. Не дожидаясь продолжения, Разор и Рем кинулись на врага. Разор разделался со своим противником двумя хлесткими ударами в корпус, еще одного дернул за ногу северянин, обрушив каторжанина на доски днища. Рему остался воришка, и парень не стал церемониться: схватив за грудки швырнул его о борт. Вор сполз вниз, теряя продукты: рыбу и сухари, которые вываливались из-за пазухи и из карманов.

Каторжане были разгромлены.

- А теперь каждый может подойти сюда и получить по два сухаря и одной рыбине. Спокойно, без шума, по очереди. После этого мы пересчитаем остатки и разделим всё поровну, - отдышавшись, сказал Разор.

Северянин одобрительно кивнул, и первым протянул свою лапищу. Ладонь его была похожа на лопату. Два куска хлеба и сушеная рыба смотрелись в такой лапе совсем по-детски. Однако он ничего не сказал, спокойно взял свою еду и принял привычное положение, привалившись к балке.

Потихоньку, недоверчиво потянулись несчастные с кормы. Они делали руки “лодочкой” и Разор клал туда положенную порцию. Наконец, остались только побитые каторжане.

- А вы чего? Давайте, подходите!

Эти шестеро были несказанно удивлены.

- Я же сказал: мастей и обиженных тут нет. Всё будет поровну. Мы в одной заднице.

- Ну ты даешь, дядя! – крякнул главный сиделец, массируя ушибленное лицо.

И они действительно подошли и взяли каждый свою порцию. Последним остался главный, татуированный:

- Я – Сухарь, - сказал он и протянул руку для рукопожатия. – Ты теперь тут всё держишь, дядя?

- Меня Разор зовут. И я тебе не дядя. Будь ты моим племянничком, я бы отлупил тебя раз в пять сильнее, чем этот парень… И да, я буду тут следить за порядком и дисциплиной.

- Так ты из легионеров?.. – полуутвердительно произнес Сухарь.

- Почти, - хмыкнул Разор.

Сухарь пожал руку и Рему, так что тому пришлось назвать свое имя.