Седьмая жена инквизитора

Но и здесь чувствовалось, что новый год не за горами. На широком подоконнике красовался горшок с маленькой елкой. Коллинз украсил ее серебристой мишурой и алыми шарами размером с ноготь на моем мизинце. Возле основания елки были положены бумажные кубики с лентами — игрушечные коробки с подарками. Когда-то родители ставили такие же маленькие елки для нас с Мией — от кабинета теперь пахло не опасностью, а воспоминаниями детства и надеждой.

— Такую бабочку когда-то называли летунницей, — сообщил Коллинз. Пройдя к соседнему столу, он взял стеклянный квадрат, и я увидела, что к нему прикреплена одна из тех летунниц, которых Курт вчера передал в банке. Крылья бабочки были наполнены живым блеском, но сама она не шевелилась. — Несколько столетий никто о них не слышал, и все ученые уверены, что таких червей проклятия больше не существует. Считается, что они вымерли.

— Удивляюсь, как вы ее не заметили во мне и моих покойных женах, когда исследовали, — в голосе Курта звучал чистый мед, но было ясно, что он хочет поддеть академика, да побольнее. Но это не удалось: Коллинз потряс стекляшкой с летунницей и сообщил:

— Неудивительно, что мы ее не заметили! Вот, взгляните! Эти усики рассыпают заклинание маскировки! Это природная магия, и очень сильная. Все правильно, дорогой друг: летунница маскируется, чтобы попасть в жертву и не быть обнаруженной. Даже если ее будут искать уважаемые академики.

Курт поднялся с дивана и они с Коллинзом вооружились лупами и принялись изучать летунницу. Я машинально прижала руку к груди, словно летунница могла бы вырваться из своего стеклянного плена и атаковать меня.

Но получается, пока она этого не делает — я свободна? Я не умру, даже если за год не найдется средство избавиться от нее?

— Смотрите, вот они! — Коллинз выглядел полностью поглощенным своим исследованием. Бабочка захватила его и покорила. — Когда летунница находится в жертве, то эти усики ее маскируют. Видите, от них идет прикрывающий поток? Ваша супруга ведьма, и заклинания вошли в противоречие с ее магическим полем. Так она и проявилась, эта красавица. Нам очень повезло! Это огромное событие для мировой науки!

Курт отошел от стола — он был бледен, словно полотно. Я даже испугалась за него.

— То есть, — глухо произнес он, — если вы знаете, что она такое, то сможете меня от нее избавить?

Коллинз посмотрел на него с искренним сочувствием, и у меня что-то дрогнуло в душе. Мы были знакомы совсем немного, но я успела проникнуться к своему вынужденному мужу тем теплом, которое соединяет хороших людей.

Да, он был хорошим человеком. И да, мне было жаль его. Он не был негодяем или мерзавцем, он заслуживал понимания и любви. Курт сделал все, чтобы найти решение, и не его вина, что он не смог отыскать правильный ответ.

Как только я подумала о любви, то моя внутренняя дрожь сменилась жаром. Нет, я, конечно, мечтала о любви, как и все девушки, но сейчас, в нашей ситуации, о ней было слишком страшно думать.

Курта ведь можно полюбить. Я это чувствовала.

Но нет, нет. Не надо.

— Убрать летунницу можно только если знаешь движения магического поля того, кто ее подсадил. Или убить его. В архиве остались оттиски Анжелины, этого хватило бы, но… — Коллинз сделал паузу и добавил: — Это не она. Вас наградил этой пакостью кто-то другой, прикрываясь тем, что ведьма проклинала вас с костра. Ему выдался случай, и он его не упустил.

Курт понимающе кивнул. Справившись с волнением, я подумала, что теперь обретение истинной любви не сработает. Надо было искать другой способ избавления от летунницы.

— Я примерно представляю, кто это может быть. Мужчина, бывший военный с сильным даром, но законопослушный, нигде и никогда своего дара не проявлял, сражался во время Малой Мелетонской в Парагонских степях. У меня есть свидетели того, что в то время там было очень много летунниц. Он подобрал одну из них.

Коллинз торжествующе улыбнулся.

— Тогда чего же проще, друг мой? Отправляем официальный совместный запрос в следственный комитет и ищем того, кто подпадает под ваше описание и тогда жил в тех местах, где отметилась Анжелина. Придется, конечно, подождать, но голубчика сцапают, а там и до вашего освобождения недалеко.

Курт понимающе кивнул. Бледность отступила, и мне вдруг очень захотелось взять его за руку. Просто для того, чтобы ему стало ясно: он не один. Мы обязательно выстоим и спасемся.

— Вряд ли он будет сидеть где-то на окраинах, — ответил Курт. — Он в столице, я в этом не сомневаюсь. Ему нужно смотреть на дело своих рук. Ему нужно видеть, как я хороню своих жен.

Он был прав: без личного созерцания горя Курта мститель бы не обошелся.

— Кто-то из слуг? — живо предположил Коллинз. Сразу было видно настоящего ученого — он тотчас же взялся за решение научной задачи и не собирался выпускать ее из рук, пока не добьется результата. — Или, может быть, какой-то из ваших коллег?

— Нет, — покачал головой Курт. — Если бы это был коллега, то в ней нашлись бы его оттиски. У нас, инквизиторов, особые нити магии. И слуги — тоже нет. Я знаю всех их много лет и доверяю каждому, как себе.