Седьмое небо

— Значит, так, — наставлял ее Шубин, остановив машину. — Ты сидишь здесь и ждешь меня. Двигатель ты не глушишь, что бы ни происходило. Даже если придет делегация Гринписа и выстроится рядом с требованием прекратить отравлять окружающую среду. Если я через полчаса не появлюсь, ты уезжаешь в наш офис на Ильинку и пытаешься попасть в пресс-службу. Вряд ли они тебя пустят, но, пока ты будешь на батяниной территории, тебе ничто не угрожает. Поняла? Никаких самовольных действий и никакого бряцания оружием, ясно тебе? Ты не идешь меня спасать, и ты не делаешь ни одной попытки вылезти из машины. Она бронированная, поэтому если в тебя будут стрелять, то сразу не убьют и у тебя будет шанс добраться до Ильинки.

Он помолчал.

— Ты должна дать мне честное слово, что все выполнишь в точности.

— Я все выполню в точности, — ответила Лидия скучным голосом.

— Честное слово, — подсказал Шубин.

— Честное слово, — повторила Лидия, совершенно уверенная, что это самое слово ни к чему ее не обязывает. — Но ты все-таки постарайся через полчаса прийти.

— Постараюсь, — пообещал Шубин и выпрыгнул из машины. Он немного помедлил, взявшись за ручку двери. — Вряд ли сегодня объявится следующий киллер, — сказал он, успокаивая больше себя, чем ее, — а вчерашний точно ни на что не годен.

Он захлопнул дверь и пошел к подъезду.

Лидия с водительского места следила за ним. Хлопнула коричневая грязная дверь, Шубин исчез. Как будто подумав, дверь снова немного приоткрылась. Вышла серая подъездная кошка, уселась на растаявшем крылечке и стала вылизывать лапу.

“Если все обойдется, заведу кошку, — решила Лидия. — Приеду, найду эту самую, облезлую, и она будет жить со мной.

Жить-поживать да добра наживать…”

Кажется, она уже сидела вот так в машине, ждала Егора Шубина и раздумывала, бандит он или просто полоумный. А кругом была непроглядная зимняя тьма, мела метель, и в той стороне, куда он ушел, раскачивался желтый фонарь.

“Господи, помоги ему! Помоги ему совсем чуть-чуть, господи, и всю оставшуюся жизнь я больше ни о чем тебя не попрошу…”

С лестничной клетки Шубин посмотрел вниз. Джип спокойно стоял под окном, вокруг было тихо. Отсюда не слышно, работает ли двигатель. Шубин очень надеялся, что Лидия указания выполняет и двигатель работает.

Он секунду постоял возле грязного окна, глядя вниз, потом взбежал еще на один пролет и позвонил.

Глупо гадать, дома Катерина Ивановна или нет, и станет ли она вообще с ним разговаривать, и что выйдет из этого разговора, но он все-таки гадал.

За тонкой коридорной дверью зазвучали шаги, и он весь подобрался, локтем проверяя пистолет.

— Кто там?

— Катерина Ивановна, это Шубин Егор Степанович, — ответил он негромко. — Откроете?

Секундное молчание, колебание, которое он почувствовал как свое, — и дверь открылась.

— Здравствуйте, Егор Степанович, — поздоровалась Катерина Ивановна. Даже дома она была похожа на бабушку из сказки Андерсена. Егор зажмурился на секунду, как будто вся прошлая жизнь бросилась ему наперерез и заслонила все остальное. Даже дышать стало трудно.

Они стояли, разделенные дверью, и смотрели друг на друга — бледный огромный Шубин с пистолетом, который он все время чувствовал локтем, и андерсеновская бабушка в крахмальном переднике.

— Проходите, — наконец пригласила она. — Я ждала вас раньше, Егор Степанович.

— Ждали? — поразился Егор. — Меня?!

У него даже во рту пересохло от волнения.

— Почему вы так удивляетесь? — спросила она с тихой насмешкой. — Вы же сейчас ко мне пришли. Значит, вам что-то от меня нужно. Я только была уверена, что вы придете гораздо раньше…

— Вы… знаете, о ком я хочу спросить? — запнувшись, произнес Егор. Слова застревали во рту, как будто он жевал картон.

— Знаю, — ответила она. — Я работала в кремлевском буфете, еще когда был жив Иосиф Виссарионович, — добавила она зачем-то, — я и тогда знала много интересного, и сейчас знаю, ведь буфетчиц, как правило, не замечают.

И еще вот что я вам скажу, Егор Степанович. Вам, молодым, только кажется, что время изменилось и все, чем вы живете, вы сами только что придумали. На самом деле все было. Все всегда было и очень мало изменилось.

— Вы поможете мне? Она помолчала.

— Да. Помогу. Я давно живу и все понимаю. Мне нравится Тимофей Ильич, и мне не нравится, что его пытаются обмануть.

— А я? — спросил Егор и улыбнулся. — Я вам тоже нравлюсь?

Катерина Ивановна посмотрела на него довольно строго.

— А вы, Егор Степанович, никогда не относились ко мне как к личной прислуге.

* * *

Зазвонил телефон, и Димка проворно снял трубку.

— Алло!

— Господина Шубина, пожалуйста, — попросили в трубке сухо.

— Я господин Шубин, — ответил Димка басом. — А что?

В трубке секунду помолчали.

— Если можно, попросите, пожалуйста, господина Егора Шубина, — сказали в трубке еще вежливее и с ударением на слове “Егора”.

Димка покраснел, хотя никто не мог его видеть. Конечно, какой из него господин Шубин!..

— А… он уехал, — сказал Димка неопределенно. — Сейчас, одну минуточку.

Зажав микрофон ладонью, он крикнул:

— Дед! — и помолчал, прислушиваясь. — Деда!!!