Седьмое правило академии Левендалль

Утром первого октября я проснулась в плохом настроении. То ли день будет плохой, то ли меня начинало бесить вынужденное затворничество. В раздражении я даже расплескала половину воды для умывания, толкнув кувшин, чего со мной не случалось лет десять. И подумала нервно — сегодня что-то произойдет, обязательно.

Поскольку был выходной, я не ждала никого из профессоров. Это значит — вообще никого не ждала. Учебник, который взяла, был скучноват, и я периодически отгоняла требовательные голоса чтением мыслей тех, кто случайно оказался поблизости от склепа там, наверху. Иногда это было смешно. И грустно, когда я думала, что они сейчас на солнышке, на свежем воздухе, а я заперта внизу.

Мысленно я нащупала сознание двух человек и прикоснулась к ним мягкой лапкой. Как котенок. Думала — опять про предстоящие лабораторные думают или про то, какая Ховански недотрога. И очень удивилась, когда услышала чужие мысли!

«Адриана! Мы знаем, что ты где-то тут, и что тебе грустно!»

Вальтер!

«Если ты нас слышишь… Тут еще Остин… О чем я думаю? Если она не слышит… Это все так глупо!»

Я слышу, Вальтер! Я слышу тебя!

«Адриана, не грусти, слышишь? Я знаю, что ты грустишь, и это меня не радует, потому что… ну вот что ты за человек такой, тебе говорят не грустить, а ты грустишь!»

Остин! Я улыбнулась. Какой он милый и смешной!

«Будешь дальше грустить, я тебе песню спою! Да-да, это угроза, ты просто не слышала, как я пою. Громко. А сейчас услышишь! Даже если ты перестала грустить!»

«Остин придурок, он вытащил лютню! Адриана, не слушай его!»

«Ты наверное знаешь, что у меня на гербе лось, а почему не знаешь… А я тебе расскажу, пока настраиваю инструмент…»

«Адриана, дай нам знать, если ты слышишь наши мысли! Главное, не слушай Остина, а только меня!»

Как бы дать знать? Я зажмурилась, сосредоточившись только на мыслях молодых людей. Вальтер. Вальтер, ты меня слышишь? Еще немножко, еще чуть ближе, сознание к сознанию, я совсем рядом с ним, наши мысли соприкасаются.

«Адри! Это ты? Правда, ты? Как ты это делаешь?»

«Это я! Это правда я!»

Все во мне ликовало. Я поднялась на новую ступень! Мне стал доступен обмен мыслями! Ха-ха, что ты скажешь на это, Даниель Велконти?

«Почему ты думаешь о Велконти, Адри?»

«Ой! Прости. Мне еще надо научиться не показывать все мои мысли! Как ты?»

«Все в порядке, спасибо. Меня волнует твое заточение в склепе. Зачем ты там?»

«Для благополучия всего мира. Не спрашивай. А кто тебе сказал?»

«Отец».

«Есть легенда, что первому графу Аресси лось спас жизнь. Мой славный предок сражался за честь рода, а лось… кхм… Впрочем, не будем об этом, все равно в официальных летописях это не написано… Ладно, песня!»

«Спаситель, он собрался петь! Адри, закрой уши. мысли. Ну, в общем, не слушай!» «Ну почему же? Это так мило…»

«Нет! Это не мило!»

«Однажды в далекой прекрасной стране,

Где правил мудрейший король…»

Я фыркнула от смеха, стараясь не показать мысленно то адское веселье, которое обуяло меня при первых звуках пения Остина. Он не пел, он вопил — громко, задорно и абсолютно немузыкально! Даже Вальтер поморщился — не видя его, я представила, как он кривится, но молчит. Думаю, что песню Остина услышали все в академии и далеко за ее пределами. Хоть бы не всполошились.

«Спаситель, я не могу это слушать!»

«Я встретил красотку, жену кузнеца,

Она изнывала одна».

«Вальтер, какие новости?»

«Адри, тут что-то затевается. Я не знаю, что именно, но мне все это не нравится. Во — первых, пропал Хранитель.»

«Кто это?»

«Мы с ней пили чай, когда муж постучал,

И выпрыгнул я из окна».

«Остин, заткнись уже! Хранитель — тот, кто хранит вещи студентов. Ну, помнишь его?» «Да, странный господин».

«Он никогда не покидал хранилище! И теперь его нет. Во-вторых, нас тестируют!»

«Я знал свое дело, и путь был готов —

Мой конь меня ждал у стены,

Но жаль, в этот раз меня опыт подвел —

Мой конь был с другой стороны».

«Как громко он поет. Кто тестирует, Вальтер? Кого? И как?»

«Студентов независимо от курса. Преподавательский состав, думаю, это затея ректора. А как. Это очень похоже на выявление скрытых сил и резервов!» «И как, успешно?» «Думаешь, нам кто-то сообщит?»

«Я сразу все понял, но сверху кузнец,

Решил я, что это судьба.

Пусть будет чужой конь, но все же ой-ой!

Когда у коня есть рога».

На стене вспыхнул овал портала. Кто-то «постучался» ко мне. Наморщив лоб, я подумала:

«Вальтер! Я должна идти, у меня гости. Вечером приходи, поговорим еще! Но только без Остина! А, да… Скажи ему, что мне было очень приятно!»

Оборвав мысленную ниточку связи, я встала напротив портала и с удивлением поняла, что из него вышел профессор Стриц.

Отец.

— Добрый день, профессор, — я встала и сделала книксен. Как странно было видеть его здесь, знать, что он твой родной отец, которого ты ждала всю жизнь, и ни словом, ни движением не сметь выдать себя.