Седьмой этаж

— Я вижу, ты отлично разбираешься в вопросах такого рода, —

примирительно сказал Илья.

— Я бы сказал, в теории вопросов такого рода, — хмыкнул Пётр и опять

густо покраснел. — Читаю много.

— Теория выглядит вполне убедительной, — ухмыльнулся Илья. — Ты

прав, конечно. Извини за наезд. Надеюсь, ты меня понимаешь.

— Да ладно, пустяки. Такие вопросы лучше решать сразу, — добродушно

улыбнулся Пётр.

— Это да… Ну ладно, пойду я, а то твоя Каролина уже засиделась в

ящике.

— Да, она этого не любит… Илья, я ищу квартиру, дал объявления во

всех газетах, но у меня пока не выходит ничего. Предлагали пару раз

комнату в квартире с хозяевами, но, как только узнают про Каролину,

разговор сразу заканчивается. Надеюсь, Денис на меня не в обиде за то,

что я никак не сдержу своё слово? Это правда совсем непросто, —

извиняющимся тоном сказал Пётр.

— М-м, я думаю, он это понимает. Во всяком случае, он пока не

поднимал этот вопрос, — ответил Илья.

***

— А я уже готова, можем идти, — весело заявила Женька, входя в

комнату парней минут через двадцать, после того, как Илья пришёл от

Петра.

— Отлично! В кино пойдём?

— Давай лучше просто погуляем, погода сегодня отличная. Мороз и

солнце.

— С тобой у меня погода всегда отличная, — сказал Илья, притягивая её

к себе.

— Даже, когда холодно и идёт дождь? — лукаво улыбнулась Женька.

— Даже, когда снег с градом. Мне кажется, или я давно не говорил, что

люблю тебя?

— Да, со вчерашнего дня точно не говорил, — она старательно

изобразила укор во взгляде.

— Безобразие. Я должен срочно исправить эту оплошность.

У неё в глазах веселье и нежность. Она такая близкая и всё в ней

знакомо и понятно. Он столько раз говорил ей о любви и знает, каким

будет ответ. Только отчего-то сердце так заходится, словно он впервые

собирается открыть его ей. Что-то в самой глубине её глаз притягивает и

волнует так, что дыхание сбивается и голос сипнет.

— Я тебя люблю.

— И я… люблю.

Ответное волнение в её голосе приводит в движение не желающую

больше быть покорной стихию, которая в один момент сметает все

границы пространства и времени, в щепки разнося все условности и

запреты. В один короткий миг он находит в её глазах ответ на все

вопросы сразу. Они понимают сейчас друг друга, как никогда. Нет, не с

полуслова. Ни слова, ни даже мысли сейчас неуместны. Они ощущают

себя единым целым, сливаясь в порывах, чувствах и желаниях,

раскрывая ещё один секрет любви, совсем простой и всеобъемлющий,

такой же древний, как жизнь, как сама Любовь…

Близкая. Ближе быть уже просто невозможно. Родная. Роднее не бывает.

Никому, никогда он её не отдаст. Они без остатка принадлежат друг

другу, и пусть кто-нибудь попробует с этим поспорить.

Глава 11. Тяжёлый пациент.

Глеб всего два часа назад заступил на дежурство, а через его руки уже

прошло несколько страдальцев с укусами разных тварей, самой

безобидной из которых была саламандра, парочка незадачливых

любителей экспериментальных заклятий и ещё один старый маг, по

ошибке хлебнувший вместо своего лекарства от подагры просроченного

оборотного зелья, в котором, к тому же, утонула муха.

Глебу жутко хотелось кофе. Закончив возиться с дедулькой, которому

после всех манипуляций оставалось только спокойно подождать, пока

количество и конфигурация конечностей у него станут соответствовать

человеческим параметрам, а крылья и усики сойдут на нет, Глеб со

спокойной совестью направился в комнату отдыха, надеясь наконец

перевести дух. Он поставил на стол чашку и уже открыл банку с

растворимым кофе, но в этот момент приоткрылась дверь, и в дверной

проём просунулась лохматая голова Юрки, медбрата из приёмного

покоя.

— Глеб, у нас тут один тяжёлый, — заявил он, впихиваясь в комнату

целиком и протягивая Глебу карту с данными пациента.

Глеб негромко ругнулся, с досады грохнув банкой об стол.

— Давай. Что там такое?

Он взял у Юрки карту.

— Там боец из Маат. На боевой операции под заклятье тёмного попал, —

докладывал Юрка. — Выглядит паршиво.

У Глеба внутри похолодело. В Маат было двадцать пять бойцов. Работали

они в стабильных группах по пять человек, поэтому очень близко знал

он только тех четверых, с которыми ходил на задания, но знаком был со

всеми, кто служил там год назад. Он заглянул в карту. Олег Лавров, 24

года... В голове зашумело, буквы запрыгали перед глазами. Олег…

Глеб резко сорвался с места и, отпихнув с дороги Юрку, рванул в палату

для тяжёлых.

Юрка следом, едва за ним поспевая.

— Его товарищ оказал ему посильную помощь на месте, но дело плохо,

— выкрикивал Юрка на ходу. — Тёмный парня только вскользь зацепил,

иначе он на месте бы умер, но процесс всё равно пошёл. Боюсь, он не

жилец.

— Заткнись! — рявкнул на него Глеб, притормозив на секунду и рывком

открывая дверь в палату.

Олег лежал на больничной койке, вытянувшись в струнку, застыв в

каком-то неестественном напряжении. Глаза закрыты, лицо синюшного

цвета, губы почти почернели. С диагностикой не возникало никаких

сложностей, Глебу сразу стало понятно, в чём проблема. Но дело,

действительно, дрянь. Собрав волю в кулак и решительно отбросив в

сторону все эмоции, Глеб шагнул к койке и склонился над своим