Седьмой этаж. Летняя история

 Никита выключил фонарик и улёгся рядом с Лин, обняв её со спины. Дэн с Лизой ещё какое-то время возились, шушукаясь и хихикая, потом угомонились и затихли. Лин тоже довольно быстро уснула (вероятно, зелье, которое дал ей Глеб, сделало своё дело), а Никита всё лежал без сна, прислушиваясь к её мерному дыханию и время от времени прикасаясь губами к её виску, чтоб убедиться, что она больше не температурит. Всё было в порядке, но ему почему-то было неспокойно и до жути тоскливо. Он обнимал любимую девушку, ощущал тепло её тела, вдыхал её запах, слышал стук её сердца, знал, что может считать её своей, но совсем не чувствовал себя от этого счастливым. Она казалась ему такой маленькой, хрупкой, уязвимой, несмотря на свои невероятные способности, а он не ощущал себя рядом с ней настоящим сильным мужчиной, способным её защитить. Ему было больно от этого. На него и раньше накатывали иногда сомнения в том, что он имеет право на её любовь, но он не позволял им травить ему душу, упрямо отмахивался от них, не допускал даже мысли о том, что может от этой любви отказаться. Но сейчас его сомнения почему-то вылезли на поверхность, целиком заполнили собой сознание и казались такими обоснованными. Он, как никогда, вдруг ощутил свою никчемность, внезапно почувствовал себя лицемером и обманщиком, не по праву занимающим чужое место. Ему нечего было противопоставить этим сомнениям, кроме собственного страстного желания быть с ней рядом, которое, по большому счёту, сложно было не счесть эгоистичным. 

 И всё же, он не мог смириться с мыслью о том, что ей не нужна его любовь. Его душа металась в каком-то отчаянном порыве разом отдать ей всё, всего себя без остатка, как-то доказать, что его чувства к ней чего-то стоят. Хотя бы поделиться с ней теплом своего тела, если большего ему не дано. Он прижал Лин к себе покрепче и вдруг ощутил в руках пугающую пустоту. Сердце зашлось в тревожном предчувствии. Он поднялся с места и тронулся к выходу. Выбрался из палатки наружу и замер на мгновение. Палаточный городок куда-то исчез. Всё вокруг заволокло плотным белым туманом, наполненным странными звуками, мелодично звенящими, завораживающими слух, настойчиво зовущими куда-то. Он пошёл на зов, вытянув перед собой руки и осторожно делая шаг за шагом.

 Совсем рядом из тумана вдруг вынырнул знакомый силуэт, золотисто-рыжие волосы промелькнули в густой молочной дымке короткой огненной вспышкой.

 — Лин!!

 Он бросился к ней, но видение мгновенно исчезло, растворилось без следа. Он лихорадочно заметался, пытаясь отыскать её. Он отчётливо ощущал её присутствие. Ему чудилось, что он чувствует на себе её взгляд, слышит звук её осторожных шагов где-то поблизости, даже улавливает запах её волос. То тут, то там ему мерещилась неясная, ускользающая от него фигурка, он бросался за ней из стороны в сторону, но всякий раз натыкался на пустоту.

 — Лин! Где ты, Лин! Отзовись, прошу тебя! — кричал он, срывая голос, но его крик звучал в тумане так глухо, словно воздух был ватным.

 — Не ищи её. Она не твоя. Ты ей не нужен, — неожиданно прозвучал прямо в его голове чей-то ровный бесстрастный голос, сильно напоминающий по тембру его собственный.

 — Не ну-ужен… не ну-ужен… не ну-ужен…, — мелодичным эхом отозвался туман.

 — Это неправда, неправда!! Лин, где ты?! — продолжал метаться Никита.

 — Оставь её. Ты ей не нужен. Ей нужен равный, а ты ей не пара, — с холодным бесстрастием продолжал настаивать голос.

 — Не па-ара… не па-ара…, не па-ара, — звонко вторил ему туман.

 — Нет! Я люблю её! Я нужен ей! Я всё отдам ради неё! — с болью в сердце выкрикивал Никита.

 — Ты всё отдашь? Кто ты такой? Что ты можешь отдать? — уничижительно прозвучало в ответ.

 — Я могу… могу отдать свою жизнь. Я умру за неё, если понадобится, — с отчаянной решимостью заявил Никита.

 — Это только слова, — спокойно отозвался голос.

 — Только слова-а…, только слова-а…, — насмешливо прозвенело эхо, — только слова-а-а-а…

 Звон нарастал, становился всё тоньше, буравил мозг, испытывал на прочность нервы и барабанные перепонки. Никита зажал руками уши, присел на месте, пытаясь защититься от этого звука, и внезапно стремительно полетел куда-то в пустоту. У него перехватило дыхание. Сердце подпрыгнуло вверх, а потом резко ухнуло вниз. Он тут же плашмя бухнулся спиной на что-то упругое, широко распахнул глаза.

 Вокруг полумрак палатки. Сердце бешено колотится, дышать тяжело и во рту пересохло. Повернул голову. Лин спокойно спит рядом, подложив под щёку ладошку. Он облегчённо выдохнул. Полежал немного, приходя в себя и выравнивая дыхание, потом потянулся к Лин, коснулся её лица ладонью, убедился, что всё в порядке.

 Какая сумасшедшая ночь! Приснится же такое. Он утёр со лба испарину и лежал какое-то время с открытыми глазами, вглядываясь в темноту. Ему совсем не хотелось вспоминать свой ночной кошмар, но в сознание назойливо лезли слова, произнесённые холодным голосом, разъедая душу, как кислота:

 — Ты ей не нужен. Ей нужен равный, а ты ей не пара.