Седьмой этаж. Летняя история

 — Я понимаю, — кивнула Лин, глядя ему в глаза. — …Ник, я очень тебе люблю. И я очень хочу быть с тобой. Очень… Но ещё больше я хочу, чтоб ты был счастлив, а со мной у тебя вряд ли всё будет так, как должно быть…, — сказала она, изо всех сил стараясь не дать волю эмоциям. — Я ни в чём не могу быть уверенной и ничего не могу тебе обещать, кроме того, что всегда буду любить тебя… Поэтому, если ты… В общем, я пойму. Мне не нужно ничего объяснять, просто поставь меня перед фактом и всё.

 — Ты что, хочешь от меня отделаться? — усмехнулся Никита. — Ничего у тебя не выйдет. Ты моя. Навсегда моя. Понятно? — категоричным тоном заявил он, обнимая её обеими руками и крепко к себе прижимая. — Мы с тобой слишком прочно связаны. Нам друг без друга никак.

 Она прижалась щекой к его груди и с усилием проглотила стоявший в горле комок.

 — Вот увидишь, у нас с тобой всё будет отлично, — сказал он, успокаивающе покачивая её из стороны в сторону. — Самое главное это то, что мы вместе. Мы всегда будем вместе… Только ты должна мне пообещать, что я всегда буду в курсе всего, что с тобой происходит. Чтоб больше никаких секретов, — потребовал он, заглядывая ей в лицо. — Обещаешь?

 — Обещаю, — тихо сказала она и снова спрятала лицо у него на груди.

 — А я со своей стороны могу пообещать тебе, что всегда буду относиться ко всему с пониманием и без паники. Не надо думать, что я на это не способен, — с нажимом выдал он.

 — Да я так никогда и не думала. Я просто…, — пролопотала Лин виновато.

 — Так, всё, эта тема закрыта, — решительно пресёк её излияния Никита. — Мы с тобой друг друга поняли. А насчёт будущего, лучше, наверное, вообще ничего не загадывать. Будем жить сегодняшним днём и постараемся быть счастливыми в настоящем, а там видно будет. Так?

 — Так, — согласилась она.

 — Ну, вот и договорились, — усмехнулся Никита и чмокнул её в нос. — А нос-то, почему такой холодный? Замёрзла, что ли? Горе ты моё луковое. Вечно у тебя всё не как у людей, то мёрзнешь, то обгораешь, — сказал он с ласковой иронией. — Пошли в палатку, лягушонок, отогрею тебя, а то ты, чего доброго, умудришься в июльскую ночь в сосульку превратиться. Вот будет чудо.

 — Пошли, — улыбнулась Лин. — Чудес нам с тобой и без того в жизни хватает.

***

 Солнце заливало ярким светом бугристую поверхность бескрайней равнины из облаков, насквозь пронизывая её толщу расходящимся пучком ослепительно-белых лучей. Эллидэс неторопливо вышагивала по облакам, ощущая, как они мягко пружинят под ногами, слегка проседая под её весом. Она направлялась к одной из заснеженных горных вершин, торчавших из облачной пены, словно верхушки гигантских айсбергов в океане. Достигнув цели, Эллидэс прошла сквозь слой облаков, спускаясь вниз по узкому каменному выступу. Затем, взмахнув крыльями, перенеслась ещё ниже и опустилась на небольшую ровную площадку в скалах. Всюду, куда хватало взгляда, были только горы, величественные, безмолвные. В рваных клубах тумана они казались спящими каменными великанами, которые на века погрузились в глубокий сон, нисколько не беспокоясь об уплывающем вслед за их грёзами времени.

 Эллидэс уселась на край каменной площадки, свесив ноги над бездонной пропастью, и сидела какое-то время, спокойно наблюдая за тем, как клубы тумана плавно меняют свою причудливую форму, расползаясь над горным хребтом. Шорох крыльев заставил её обернуться.

 — Привет, — улыбнулся Менэльтор, выступая из расщелины в скале.

 — Привет, — невозмутимо кивнула в ответ Эллидэс.

 — Я тебе не помешаю? — поинтересовался он.

 — Нет, — сказала она, чуть дёрнув плечом.

 Он шагнул вперёд, но она вдруг сделала жест рукой, останавливая его. Менэльтор застыл на месте, вопросительно на неё уставившись.

 — Эдельвейс, — пояснила она. — Ты чуть не наступил на него.

 Он опустил глаза вниз и обнаружил под ногами маленький зелёный кустик, увенчанный несколькими бледными серебристыми звёздочками, который, казалось, рос прямо на голом камне.

 — Да, жаль было бы его растоптать, — сказал Менэльтор, присев на корточки возле кустика. — У людей есть интересное поверье, связанное с этим цветком. Говорят, мужчина, у которого хватит сил и мужества на то, чтоб добыть в горах эдельвейс, подарив его возлюбленной, навеки завоюет её сердце.

 — Люди любят выдумывать всякие глупости и называют это романтикой, — насмешливо прищурившись, сказала Эллидэс, явно желая его поддразнить.

 Он лишь усмехнулся в ответ, выпрямился в полный рост, аккуратно перешагнул через кустик, подошёл к краю каменной площадки и уселся рядом с Эллидэс, так же, как она, свесив вниз ноги. Какое-то время они просто сидели и молчали.

 — А как это ты оставил без присмотра своего дражайшего подопечного? — с весёлой иронией вдруг поинтересовалась Эллидэс. — Ты же носишься с этим парнем, как курица с яйцом. Вдруг он без тебя споткнётся и шишку себе набьёт?