Седьмой гном

— Тогда слушай меня внимательно! Видишь вот этот дом? — Макар указал на ближайшую к дорожке избу с невысоким, в рост Ильи, забором. — Будешь ждать меня здесь. Я скоро приду. С мамой. Ты понял? — Макар перелез через заборчик и расчистил небольшой пятачок. Поставив посреди него Илью, он присел перед ним и взял за руки. — Я скоро вернусь, обещаю! Никуда не уходи, слышишь?

Мальчик смотрел на него такими глазами, что Макар едва не взвыл.

— Стой и смотри на меня! Я скоро! — повторил он. Затем перелез обратно и побежал к старой даче.

Глава 39 Хроника одного декабрьского утра

Никогда Макар не испытывал того, что творилось с ним сейчас. Все чувства, которые когда-то возникали внутри: страх, беспокойство, сожаление, злость, ненависть и надежда, сейчас соединились в один пылающий шар, который разрывал его тело и душу на части. Чердынцевым руководило одно лишь желание — разорвать любого, кто встанет на его пути. Не существовало никакого здравого смысла, напрочь исчезло человеколюбие, осталось только голое, беспощадное и неуправляемое физическое стремление попасть в дом как можно скорее и вцепиться в того, кто посмел обидеть маленького Илюшу, Симу и тощего лохматого Чихуна. Это его семья, его будущее, прошлое и настоящее, и он никому не позволит причинить им боль.

Входная дверь была распахнута настежь. Из дома доносился шум борьбы, надсадный лай и громкие крики. Кричала Сима. Макар не мог разобрать ее слов, но ему было достаточно того, что он слышал ее голос. Все это произвело на него такой эффект, что перед глазами вспыхнули красные пятна, а из груди вырвалось животное рычание.

Едва он поравнялся с домом, раздался отчаянный женский вскрик, следом за ним звон разбитого стекла, а затем металлический грохот. Вломившись внутрь, Чердынцев споткнулся о валявшийся прямо у порога табурет. Краем глаза успел заметить, что второй застрял в оконном проеме, а осколки стекла разлетелись по всей кухне.

Высокий парень в камуфляжной куртке и высоких берцах, чуть согнувшись, стоял к нему спиной и держался за голову.

Макар успел вытянуть руки, чтобы сбить парня с ног, но тот вдруг дернулся в сторону, будто уходя от нападения, а затем и вовсе кулем опустился на колени. Двигаясь по инерции, Чердынцев упал рядом с ним, но тут же сгруппировался и придавил его плечом. Заметив крупный осколок стекла, лежащий совсем рядом, отпихнул его ногой.

— Околышев, сюда едет полиция! — Макар и вцепился в плечи противника и повалил его на пол. — Сима, я здесь! Не бойся! — прохрипел он, пытаясь нашарить руки парня и обездвижить.

Взглянув на девушку, Макар увидел полные ужаса глаза, совершенно белое лицо и красное пятно на ее шее. Она выглядела так, словно не слышала его, продолжая глядеть в пустоту остекленевшими зрачками. В ушах Макара зазвенело от лая собаки.

— Чихун, фу! — он попытался успокоить щенка, но тот словно обезумел — продолжал надрываться в ногах Симы, расставив задние лапы и брызгая розоватой от крови слюной. — Сима, ты слышишь меня? Все хорошо!

— Я убила его?! — глухо произнесла Серафима и качнулась, ухватившись за край, тумбочки.

— Убила?! Ты?! — ошарашенно проговорил Чердынцев.

— Сковородкой в него бросила!.. — Сима зажала рот ладонью, тоненько заскулила и затряслась в нервном приступе.

Худощавый черноволосый парень задергался под Макаром, потом застонал и заскрежетал зубами. Только сейчас Чердынцев почувствовал запах мясного жира и заметил лежавшую неподалеку чугунную сковороду. Если такой ударить с близкого расстояния, можно и…

— Живой… Гадюка! — он надавил на лежавшего посильнее. — Мало тебе…

— Господи!!! — вдруг воскликнула Серафима, придя в себя. — Илюша!!! Ой, мамочки!.. — не обращая внимания ни на что, она, раздетая и простоволосая, стремглав рванула на улицу.

— Он в огороде, в соседнем доме! — крикнул ей вслед Чердынцев, не будучи уверенным, что она его расслышала. "Только бы мальчик оставался на месте! Только бы никуда не ушел! Твою же…" — перевернув парня на спину, Чердынцев занес кулак и всмотрелся в лицо, половина которого уже опухла от удара. — Прибил бы тебя, сволочь… — пробормотал он. Вытащив ремень из шлевок джинсов, со всей силы ткнул парня в бок и перекрутил его запястья.

Тот, кажется, окончательно пришел в себя и даже сделал попытку вырваться. Но Чердынцев был крупнее и сильнее, поэтому тому оставалось лишь уткнуться носом в половицы и лежать, хрипло дыша и матерясь. Макар огляделся в поисках чего-нибудь, что дало бы ему возможность связать парня еще и по ногам, но ничего подходящего не увидел, а оставить без присмотра побоялся. Вцепившись в связанные запястья Околышева, он сел на него верхом и достал телефон.