Глеб, оставшись один, сначала похихикал немного, а потом пожалел, что девочка ушла. Очень интересно было с ней разговаривать. И еще ему понравилось, как она возмутилась, когда он папу своим заместителем назвал. Может быть, зря этот спектакль устроил? Все-таки она в больнице лежит, операцию ей делали. А завтра швы снимать будут. Пойти поискать ее? Правда, папа не велел выходить из кабинета. Но девочка вернулась, сама — выставляет из-за двери свою круглую рожицу и спрашивает:
— Что же тебе халат не несут? — И улыбается хитро.
И Глебу вдруг очень захотелось сделать ей что-нибудь хорошее — чтобы девчушка обрадовалась, засмеялась, чтобы забыла про свои швы. Она, наверное, пока в больницу не попала, любила посмеяться. У нее такие щеки яблочками — словно специально для смеха. Но что он может для нее хорошего сделать?.. И тут же сообразил. Вынимает из кармана пеструю шапочку с длинным козырьком, которая была сначала Димина, а потом его, и говорит:
— Возьми. Я тебе дарю.
У девчушки сразу глаза загорелись. Очень любят девчонки всякие новые вещи, особенно разноцветные. Девчушка делает два шага вперед, потом останавливается, смотрит подозрительно на Глеба и тихо спрашивает:
— А почему ты мне ее хочешь подарить? Ты ведь мне чужой.
— Никакой я не чужой, — отвечает Глеб. — Просто ты раньше меня не знала.
— Не обманываешь?
— Не обманываю.
— Честное слово?
— Честное-пречестное.
Девчушка подходит и руку к шапочке протягивает так, будто боится, что она горячая и об нее обжечься можно. Думает, наверное, что Глеб в самый последний момент руку отдернет и гоготать начнет. Не верит все-таки. Глеб это понял и, чтобы никаких уже сомнений не было, сам надевает ей шапочку на голову. Девчушка ее тут же с головы снимает, начинает рассматривать со всех сторон, потом снова надевает, и лицо у нее такое, что смотреть одно удовольствие. Глеб смеется вместе с ней, и ему нисколечко, ну вот нисколечко не жалко, что шапочка теперь не его.
— Спасибо, — говорит девчушка.
А Глеб отвечает так, как взрослые говорят, когда подарки делают:
— Носи на здоровье.
Стал думать, что бы еще хорошее сделать, но больше ничего придумать не мог.
— Хочешь, картинки в журнале посмотрим?
— Хочу, — говорит девчушка. Забыла, наверное, что они в кабинете Валентина Евгеньевича, села рядом с Глебом на диван. А потом вспомнила: — Пойдем отсюда, здесь доктор Зайцев живет.
«Живет»! Окажет тоже! Папа здесь работает, а не живет. И тут Глеб вспомнил, почему он в больнице. Что-то долго папа не возвращается. Плохи там, видно, дела. Говорит девчушке:
— Сиди, не бойся. Валентин Евгеньевич — это мой папа. Я тоже Зайцев, только Глеб. Слушай, ты знаешь того пацана, которого сегодня оперировали? Что вместо воды уксус выпил.
— Знаю, — говорит девчушка. — Его Лешей зовут. У нас здесь все за него очень переживают. Только ему все равно повезло.
— Да ты что? — даже подпрыгнул на месте Глеб. — Думаешь, что говоришь? Ничего себе повезло!
— Потому что с ним мама сидит. Когда мама сидит, не так страшно.
— Почему же с тобой мама не сидит?
— Не разрешают. Она только приходит. А Леша может умереть? Что тогда с его мамой будет?
— Не бойся, не умрет, — успокаивает Глеб. И вдруг подумал: «А что, если может? Не зря ведь папа не решался так долго делать операцию и прямо с вокзала его смотреть поехал. И на сердце у папы неспокойно… Сидит сейчас, наверное, Лешина мама, плачет…»
Глеб на секунду представил, как все было бы, если бы такое с ним случилось и над ним мама плакала. Даже холодок по коже пробежал. А тут еще девчушка говорит некстати:
— Знаешь, он так стонет, что я близко к его палате подходить боюсь.
Лучше бы она этого не говорила. Хуже нет, когда все понимаешь, а помочь не можешь. Хотя, почему же? А Лог? Что, если случай с «Жигулями» вовсе и не совпадение? И Глеб на всякий случай произнес тихонечко: «Лог!». А потом не столько девочке, сколько себе сказал:
— Леша выздоровеет, ты не волнуйся. Давай лучше я буду тебе рассказывать, что на картинках нарисовано.
Но много рассказать не успел, потому что вошел папа. Посмотрел на девочку в велосипедной шапочке и сразу все понял. Опять, как тогда, на вокзале, взъерошил Глебу волосы и улыбнулся:
— Молодчага, Глеб. Смотри, как Катюшке хорошо в этой кепке!
Та тоже заулыбалась от удовольствия, что понравилась папе, а Глеб спрашивает:
— Как там Леша, па?
— Нормально, — отвечает папа. — Пока все нормально. — И сказал «тьфу-тьфу-тьфу», как иногда делают, когда боятся сглазить. — Прощайся, сынок, с Катюшей, надо нам домой двигать. Заждались уже, наверное, нас.
И снова Глеб не понял — помог Лог или не помог. И есть ли он вообще теперь, Лог?
Глава десятая. Вместе с Олей
Дома их в самом деле заждались, особенно мама.
— Наконец-то, — сказала она папе. — Уже не знала, что и думать. Ходите неизвестно где, а у Димы температура поднялась.
— Высокая температура? — спросил папа.
— Тридцать семь и пять. Я ему таблетку аспирина дала и в постель уложила.