Седьмой крест

Редер посмотрел направо, налево. По природе он был любопытен. Даже сейчас его заинтересовала лампа в виде светящейся трубки на стене и никелированные кровати. Смутная уверенность, что все в жизни стоит того, чтобы его пощупать, осмотреть и попробовать на язык, не давала ему задерживаться на какой-нибудь одной детали. Следуя за голосом хозяина, он отворил вторую дверь. Как ни тяжело у него было на сердце, он все-таки успел полюбоваться на низкую ванну, в которую надо было не влезать, а просто погружаться, и тройным со створками зеркалом над умывальником.

– Хейль Гитлер, – сказал архитектор, не оборачиваясь.

Редер увидел его в зеркале – с обмотанным вокруг шеи полотенцем. Точно маска, покрывал незнакомое лицо густой слой мыльной пены; только глаза в зеркале испытующе рассматривали Редера, и в их взгляде светился ум. Редер искал слов, чтобы заговорить.

– Я слушаю вас, – сказал архитектор.

Он тщательно стал править бритву. Сердце Редера громко стучало, и сердце Зауэра тоже. Ни разу в жизни не видел архитектор этого человека. Он явно не имел никакого отношения к дорожному строительству. Неизвестный посетитель в необычное время – это могло означать все, что угодно… Главное – я ничего не знаю. Ни о ком не слышал. Главное – не дать захватить себя врасплох.

– Так что же? – начал он снова.

Его голос прозвучал резко, но Редер не знал его обычного голоса.

– Меня просил вам передать привет наш общий друг, – сказал Пауль, – не знаю, помните ли вы его. Однажды вы с ним совершили чудесную прогулку на лодке по Нидде.

Интересно, думал другой, порежусь я или нет? Это будет проверкой. Он начал бриться, стараясь не напрягать руку в кисти, – нет, он не порезался, и рука не дрогнула. Ну, выложил, кажется, ничего, подумал Пауль. Почему он не вытрет лицо и не поговорит со мной по-человечески? Я уверен, что он обычно так долго не скребет бритвой свои щеки. Держу пари, что обычно у него раз-два – и готово.

– Никак не пойму, – сказал Зауэр, – чего вы, собственно, хотите от меня? От кого вы мне принесли привет?

– От вашего товарища по экскурсии, – повторил Редер, – вы ехали на байдарке «Анна Мария». – Он перехватил косой взгляд Зауэра, который тот метнул в него поверх зеркала.

Капля пены попала архитектору в глаз, и он снял ее уголком полотенца. Затем продолжал бриться. Он сказал сквозь зубы:

– Я все-таки ничего не понимаю, извините меня. Кроме того, я очень спешу. Уверен, что вы ошиблись адресом.

Редер сделал шаг вперед. Он был гораздо ниже Зауэ-ра. Ему была видна в зеркале левая половина Зауэрова лица. Он пытался рассмотреть его сквозь пену, но видел только жилистую шею и торчавший вперед подбородок. Зауэр подумал: как он следит за мной! Ну и пусть следит. Я ему не покажу своего лица. Каким образом они нащупали меня? Значит, что-то подозревают, значит, я под надзором. А этот крысенок вынюхивает…

Вслух он сказал:

– Видимо, ваш друг вас неправильно информировал, вы не туда попали, вот и все. Я очень спешу. Не задерживайте меня, пожалуйста! Гейди! – Пауль вздро!-нул. Он не заметил, что их в комнате трое. На пороге, покусывая тоненькую цепочку, стояла девочка, видимо все время наблюдавшая за ним. – Покажи ему, как выйти!

Идя за девочкой, Редер думал: сволочь трусливая! Отлично все понял. Просто рисковать не хочет, – может быть, из-за этой пигалицы. А у меня разве нет детей?

Как только дверь за Редером захлопнулась, Зауэр в один миг вытер лицо, именно так, как и предполагал Редер. Задыхаясь, он бросился к окну спальни, торопливо поднял штору. Он увидел Редера, переходившего улицу. Правильно ли я вел себя? Что он сообщит обо мне? Спокойствие! Я, конечно, не единственный. Они, вероятно, стараются прощупать за один день как можно больше людей, находящихся у них на подозрении. И что за дурацкий предлог! Использовать этот побег! Ну, предлог не так уж глуп. Почему-нибудь они же решили, что я имею какое-то отношение к Гейслеру. Или они всех подряд спрашивают одно и то же?

Вдруг по его спине пробежал озноб. А что, если все это правда, а не фокусы гестапо? Если Георг в самом деле прислал к нему этого человека? Если этот человек вовсе не агент гестапо? Ах, вздор! Будь Георг Гейслер действительно в городе, он нашел бы другой способ связаться с ним, Зауэром. Этот смешной коротыш просто хотел что-то вынюхать. К тому же – очень грубо и неумело. Он глубоко вздохнул и вернулся к зеркалу, чтобы причесаться. Его лицо побледнело, как бледнеют смуглые лица – кожа точно увядает. Из зеркала на пего смотрели светло-серые глаза, их взгляд проникал в него глубже, чем мог проникнуть взгляд чужих глаз. Какая духота! И вечно это проклятое окно закрыто. Он опять торопливо намылил щеки. Во всяком случае, у них должны быть какие-то основания, чтобы прислать ко мне эту ищейку! Бежать? А как я могу бежать, не подводя других?

Он снова начал бриться. Теперь его руки дрожали, и он тут же порезался. Зауэр выругался.