Седьмой патрон

День угасал. Было ветрено. Над куполами собора кружили галки. Обрывки бумаг струились по деревянным мосткам. Рябило гнилые лужи стоячей воды, рядом с деревянными расхлябанными тротуарами кивала на ветру осока.

Двое патрульных с красными повязками на рукавах пиджаков шагали по мосткам. Остановились у афишной тумбы, где был наклеен свежий лист:

«ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Ввести в районе всего Архангельска, порта и города военное положение.

2. Командующим сухопутными и морскими силами в этом районе временно назначаю начальника генерального штаба Беломорского военного округа Самойло, при нем политического комиссара от местного исполкома т. Куликова…

3. Командующим флотилией Северного Ледовитого океана назначаю временно начальника военно-морского отдела Целедфлота Виккорста…

4. Теперь же принять все меры к приведению сухопутных и морских сил в боевую готовность, командующему морскими силами привести в такую же готовность флот и батареи.

Подписал народный комиссар КЕДРОВ.»

Поддернув винтовки, красногвардейцы не спеша направились дальше. У перекрестка они задержали господина, показавшегося подозрительным. По виду иностранец — в котелке, в заграничном пальто, — чего он здесь ошивается? Иностранец, стуча тростью, выпячивал бороду и кричал возмущенно, коверкая слова:

— Я подданный Великобритания! Требовай консул!

Скопились зеваки. Старуха-салопница, протолкавшись вперед, причитала:

— За что они его, архаровцы? Кто прилично одет, хватают прямо на улице.

— Овсом кормят, — выкрикнул из задних рядов извозчик в кожаном фартуке. — Дожили! Вот так власть!

Красногвардеец сорвал с плеча винтовку, угрожающе щелкнул затвором:

— Тихо! Чего разоряетесь?

Зацокали копыта. Трое всадников — бурки, мохнатые папахи, о стремена бьют кривые сабли — осадили коней. Передний козырнул патрульным:

— Командир отряда Берс.

— Подозрительная личность, — отрапортовал патрульный. — Гулял бы по Троицкому, никто его не остановил.

— Документы, — коротко приказал Берс — для толпы по-русски, а для задержанного повторил это требование по-французски и по-английски.

Иностранец, подав паспорт, отдувался, вытирая лысину клетчатым платком.

Берс козырнул патрульным:

— Спасибо за службу, молодцы. С вашим фруктом разберемся. — Он, привстав на стременах, зычно скомандовал: — Граждане-е… Р-разойдись! Не скопляться!

И погнал задержанного по деревянным мосткам.

У проулка Берс дал знак всадникам — те отстали. Наезжая конями на тротуар, они сдерживали кучу зевак, устремившихся следом за ними. Копыта коней брызгали грязью, с удил летели хлопья пены. Толпа поневоле рассеялась.

Берс свесился с седла и, оглядевшись по сторонам, подал иностранцу его паспорт.

— Вы свободны, мистер Томсон. Предлагаю все же, сэр, для прогулок… — он усмехнулся, — поближе к центру выбрать закоулок.

Господин в котелке, опершись на трость, переждал, пока всадники — бурки развеваются, точно черные крылья, — проскачут мимо…

По зеленому лужку паслась корова на привязи.

Во дворике кудахтали куры.

Окраина. Совсем деревня — кабы не трансформаторная, осевшая набок будка, не столбы с проводами.

Постукивая тростью, иностранец долго петлял по улочкам и, наконец, будто вспомнив о неотложном деле, привернул в керосиновую лавку.

Приказчик скучал один в полутемном помещении — покупателей не было.

— Спички есть? — спросил господин в котелке по-русски.

— Что вы, — удивился приказчик. — У нас другой товар. Вы обратились не по адресу.

— Нет, мне нужно именно к вам. Попросите хозяина.

— Пройдите сюда, пожалуйста, — поклонился приказчик, пропуская посетителя за прилавок, где была узенькая дверь в смежное помещение.

Комнатка оказалась неожиданно светлой, прибранной. У окна стоял человек, нетерпеливо похрустывающий пальцами.

— Что случилось? — спросил у него вошедший. — Я рисковал, подвергся аресту…

— Все мы рискуем, — оборвал его человек у окна. — Должен предупредить о провале явок, этим объясняется ваш экстраординарный вызов. Затем в губисполкоме состоялось секретное совещание. Копия решения должна быть у меня.

— Письменного решения не было принято, — господин в котелке заметил небрежно брошенный на пол кожаный извозчичий фартук и добавил: — О провале в Соломбале и на Хабарке нам известно. Чекисты землю роют!

— Что? Роют землю? Как это понять?

— Простите, образное выражение. Значит, они усердствуют.

— Нам тоже не мешает быть усерднее. Срочно выделите добровольцев для засылки на Двину и железную дорогу. Оплата вперед. Проинструктирую их лично.

— Где я вас найду?