Седьмой переход

В эти немногие часы просветления, которые Родион Федорович эпизодически переживал после смерти тестя, он готов был пойти в обком, написать в ЦК, раскаяться во всех грехах, подлинных и мнимых. Однако с недавних пор он почувствовал себя совсем чужим в родном городе, хотя еще мальчишкой помогал красногвардейцам отбивать Южноуральск от дутовских казачьих сотен. Воспоминание о том было настолько неясным и отрывочным, что он и сам иной раз не верил в реальность пасхальной кровавой ночи восемнадцатого года. Возможно, взрослые приукрасили тот, Родькин, поступок для пущей важности. Да и вполне возможно, что люди, окружавшие его, Сухарева, все четыре десятилетия, тоже что-то приукрашали в нем. А для чего бы им это делать? Чепуха какая!.. Но последняя догадка, показавшаяся точной, испугала Родиона Федоровича больше всех догадок. И теперь, бесцельно прогуливаясь по улицам, он думал: «Эх, вы, товарищи дорогие, сами возносите человека на седьмое небо и сами смешиваете его с грязью... Кстати, вы тут ни при чем»,— спохватывался он и начинал искать безлюдное местечко в Караван-Сарайском парке. А как все-таки жить дальше?..

Одиночество мучило Родиона Федоровича третий год, исцеляло же на час-другой, не больше.

Позавчера он встретил у подъезда совнархоза Егора Речку. Свояк только что выбрался из машины, стряхнул пыль с пиджака, набросил его на плечи и вразвалку, словно конник, двинулся к парадной двери. Родион Федорович не успел свернуть за угол.

— Постой-ка! — крикнул Егор Егорович. Пришлось остановиться.

— Есть деловое предложение, Родион... Да ты не хмурься. Кто старое помянет, тому глаз вон! Ладно, ладно, не буду о старом... В общем, есть у меня предложение: брось ты эту газету (ее у нас двести экземпляров выписывают на всю область!), принимай-ка лучше плановый отдел в Рощинском. Самостоятельная стройка, доложу тебе, солидная программа капвложений, вообще дело перспективное, с размахом. Поработаешь с нашим братом годик, а там, глядишь...

— Ты что, в отместку за «подвал» решил меня сосватать?

— Ладно, не дуйся. Баста! Ей-богу, умнее будет. Благороднее. Насте работенка найдется в Ярске. Это совсем рядом с Ярском — тридцать километров. Курортный уголок почти на берегу Южноуральского моря! По рукам, что ли? — и он протянул ему огромную свою ручищу в знак договора.

— Нет, не стану я тебе, Егор, таскать сводки на подпись.

— Что так?

— К чему весь этот разговор?— рассердился Родион Федорович и, не простившись, пошел прочь.

Речка постоял на лестнице, провожая его рассеянным взглядом. Ему хотелось чем-нибудь помочь Родиону. Особенно настаивала Зинаида: поговори да поговори с ним при случае. «Вот и поговорил! Может быть, не с того конца начал? Или случай неподходящий? Да что я парламентер, что ли? Баста! — коротко, с досадой махнул рукой Егор Егорович.— Придет время, одумается...»

А Родион Федорович долго не мог успокоиться. Дожил! Докатился! Предлагают быть мальчиком на побегушках у какого-то подрядчика. Издевка, самая настоящая. Нет уж, лучше рядовым бетонщиком на любую стройку, чем исправно служить статистиком у Егора. Совсем распоясался толстяк. Не жирно ли будет комплектовать линейный аппарат строительного треста за счет научных кадров. Надо же додуматься до такой глупости!..

Буквально на другой день он столкнулся в совнархозовском коридоре с Лобовым.

— А-а, это вы? — словно обрадовался тот. — Легки на помине! Как говорят, на ловца и зверь бежит. Не пойдете ли к нам референтом? У нас был москвич, толковый работник. Соскучился по своей Большой Дмитровке, мы его и отпустили. Насильно мил не будешь. Отличная вакансия — референт председателя совета. Ну, как?

— Спасибо за внимание, однако...

— Не согласны? Жаль!— бросил на ходу Леонид Матвеевич.

Да что они, сговорились? И речка, и Лобов. Нашлись доброжелатели, ничего не скажешь!.. Кстати, последнее предложение отличается большим тактом. Лобов — не Егор, привыкший вербовать рабочую силу через уполномоченных «Оргнабора». Лобов умеет отличить сезонника от экономиста высшей квалификации: его идея привлекательнее. Однако тоже не лишена вероломства: подумать только, ему, Сухареву, предлагают должность референта при председателе совнархоза. Нашли тайного советника! И откуда такая самоуверенность у этого бывшего госплановца? Покорнейше благодарим за трогательную заботу о «перевоспитании матерого «догматика». Как-нибудь обойдемся без высокопоставленных шефов...

Но похоже, что тут был общий заговор. Сегодня утром, собравшись на работу, Анастасия сказала ему уже с порога, словно боясь продолжения разговора:

— Пойми, наконец, ты мне в тягость...

И прихлопнула за собой дверь дважды, пока не щелкнул автоматический замочек.

Родион Федорович растерянно осмотрелся, как бы ища поддержки у ребят.