Седьмой принцип

– Все, прием окончен! – и захлопнул дверь перед носом впавшего в совершенный ступор Лиса.

Веня какое-то время продолжал стоять перед дверью квартиры, некогда доставшейся ему в наследство от родителей, которая вдруг, по не зависящим от него причинам, перестала быть его домом. Оцепенение никак не оставляло его, тем не менее что-то словно случилось с его слухом, который обострился необычайно, и звуки, здешние и потусторонние, воспринимались им четко и неестественно ярко. И он услышал, едва закрылась дверь, как с той ее стороны, в квартире, случился какой-то шум, переполох, очень похожий на бурное проявление радости и восторга, а потом на нее, на дверь, опять же с той стороны, навалилось что-то тяжелое, отчего она напряглась и застонала. Тяжесть отшатнулась от двери и вновь вернулась, и принялась совершать возвратно-поступательные колебания в неспешном, глубоком ритме, и дверь отвечала на эти проявления чувственной материальной жизни собственными ритмичными постанываниями и поскрипываниями. Лис вспомнил, что плечо Марины, когда она выглядывала из-за спины Толяна, было обернуто знакомым ему голубым материалом. Она любила надевать этот полупрозрачный голубой дедероновый халатик на голое тело и в таком виде расхаживать по квартире. Иногда она подходила к окну и, расставив широко ноги и раскинув руки, становилась против света, и солнце вспыхивало золотой короной в ее завитых волосах и, ласковыми, заинтересованными лучами рисуя ее силуэт, отделяло от пустого пространства каждый изгиб, каждый бугорок, каждый волосок ее тела. Любимый способ соблазнения. Вообще-то способов она знала много, но этот был любимым. В этом халатике она могла спуститься во двор к молочнику или на лестничной площадке любезничать с почтальоном, который краснел и, надвигая фуражку на нос, прятал глаза. Но все это делалось, чтобы позлить его. А может, и не только для этого. Давно это было, и вот, похоже, вернулось вновь, но только уже не для него. «Была жена Марина, оказалась – Мара», – подумал он.

Мара, ночной кошмар. Хотя уже и не только ночной…

Потоптавшись еще у двери, послушав стоны, и вздохи, и всплески смеха, Веня повернулся и, как во сне, пошел по лестнице, но не вниз, а наверх. Что им двигало в тот момент, что направляло, он не знал, но именно так он оказался на крыше, а потом и на самом ее краю, на парапете.

Мысли о Марине не шли из головы. Худо-бедно, но почти тринадцать лет они прожили вместе, и, положа руку на сердце, эти годы можно было засчитать скорее в плюс, чем в минус. Хотя, конечно, бывало всякое. Как ни странно, внутренне он оказался готов к тому, что произошло, возмущала лишь наглость подачи. К тому же худшего момента для семейной катастрофы трудно было придумать. Все одно к одному, все в кучу, и куча – прямо ему на голову…

Они познакомились, как ему казалось тогда, совершенно случайно, в одном южном городе, в котором лично он обучался на курсах реставраторов, существовавших в то время при Художественной академии, и куда его направило руководство Художественно-реставрационных мастерских, тех самых, где он работал до недавнего времени. Ведь, чтобы иметь право заниматься реставрацией антикварных предметов мебели и искусства, кроме умелых рук нужно обладать хотя бы начальным уровнем специальных знаний и соответствующим аттестатом, удостоверяющим их наличие, причем документ имел первичное значение. Без аттестата о реставрации музейных вещей нечего и думать. Знания и аттестат же можно было получить как раз в указанной академии. Обучение было платным, но руководство мастерских пошло на траты, посчитав правильным сделать инвестиции в такого перспективного специалиста, как Веня. И надо подчеркнуть, что Лис всегда помнил проявленную к нему доброту и оказанное доверие и старался на них отвечать соответственно.

Южный город, как ему и положено, находился у теплого моря, поэтому в любое время года был полон отдыхающих планово и прочих перелетных туристов, и если первые заполняли многочисленные санатории, расположенные в береговой зоне, вторые селились в гостиницах и на съемных квартирах по всему городу. И места хватало всем. Тем более в межсезонье.

Марина с подругой приехали в санаторий у моря по горящим путевкам откуда-то с севера. Была осень, и море уже остыло, да и солнце, даром что сияло ярко, не грело как прежде. Неудивительно, что, лишенные полноценного пляжного томления, девушки скучали и старались себя развлечь разными способами, в том числе и с помощью легкого курортного флирта. Никто не предполагал, что их с Мариной мимолетный танец затянется так надолго.