Седьмой совершенный

Имран перестал жевать, поднял глаза и удивленно посмотрел в лицо собеседнику.

– Нет, - наконец сказал он.

Хозяин взял подсвечник и поднес к лицу.

– А теперь?

Голова хозяина была лысой, лоб пересекал страшный шрам, подстриженная на манер моряков борода и серьга в ухе.

– Нет, - твердо сказал Имран.

Хозяин надел чалму, надвинул ее на лоб, закрыв шрам и снял серьгу.

– Сиджильмасу помнишь?

Что-то откликнулось в памяти Имрана.

– Сахиб аш-шурта, - наконец сказал он.

Сахиб аш-шурта, а это действительно был он, снял чалму и вернул серьгу на место.

– Бывший, - сказал он.

– Вот этого у вас не было, - Имран указывал на шрам.

– Не было, - согласился Ахмад Башир, - я упал на постоялом дворе, в Багдаде, ударился о колодезный камень. Меня сочли мертвым, потом кто-то сжалился и отвез меня в больницу. Там выяснилось, что я просто мертвецки пьян, я до этого много выпил и подрался.

Ахмад Башир улыбнулся. Ах, какая это была драка! До сих пор, вспоминая, он внутренне содрогается от восторга. Что и говорить, выпил он тогда изрядно. И в караван-сарай попал только к вечеру. Отведенная ему комната, была занята какими-то купцами, которые шумно ужинали и веселились. Ахмад Башир удивился и потребовал, чтобы они освободили помещение, так как он оплатил номер до завтрашнего утра и сейчас хочет лечь спать. Купцы тоже удивились, но подчиниться отказались, так как тоже уплатили за ночлег. На шум прибежал хозяин гостиницы и тоже удивился.

– Мне сказали, что ты уже не вернешься, - заявил он.

– Мне плевать на то, что тебе сказали, - с трудом выговаривая слова, сказал Ахмад Башир, он был расстроен, хотел лечь и забыться. - Хорошо, сказал он, - дай мне другой номер.

Свободных номеров нет, - отрезал хозяин.

Я сказал, дай мне свободный номер или освободи этот, - возвышая голос, произнес Ахмад Башир.

Хозяин встревожился и позвал кого-то из соседнего номера, чтобы тот подтвердил его слова. Лицо человека было знакомым. Это был купец из Сиджильмасы, прибывший тем же караваном.

– Это бывший начальник полиции, - радостно ухмыляясь, заявил свидетель.

Взгляды окружающих стали неприязненными. Полицию не любили даже в то время. Ахмад Баширу надоело ждать, отодвинув хозяина, он вышел в комнату и стал выталкивать находившихся там людей. В него вцепились сразу несколько рук и выбросили обратно. Ахмад Башир упал. От поднявшейся пыли он несколько раз чихнул и от этого немного отрезвел. Глядя на грязный пол перед носом, он подумал, что так низко ему еще не приходилось падать, но еще он подумал, что достигнув дна, ниже не опустишься, а подняться можно. Эта мысль несколько приободрила его. Увидев, как он чихает лежа ничком, купцы засмеялись, а земляк сказал:

– Катись обратно и там командуй, болван! Здесь тебе Багдад, а не Сиджильмаса.

Ахмад Башир по природе своей был боец. Хохот, насмешки и оскорбления это было именно то, в чем он нуждался сейчас. Чувствуя нарастающее бешенство, Ахмад Башир поднялся.

– Ну что же, - сказал он, - вы сами этого захотели.

Купцы, а их было пять человек, не считая человека из Сиджильмасы, который им подтявкивал, стали обходить Ахмад Башира с флангов, чтобы лишить его свободы передвижения.

– Господа, прошу вас, только не здесь, - взмолился хозяин гостиницы.

Ахмад Баширу очень хотелось врезать хозяину, но как бывший полицейский он знал, чем чревато избиение должностного лица.

– Окажем уважение хозяину, - сказал кто-то, и компания переместилась во двор. Ахмад Башир стал спиной к колодцу, чтобы никто не зашел с тыла.

– Ну, давайте, ублюдки, кто первый? - сказал он.

Но, "ублюдки" бросились на него все сразу. Первым плюху получил земляк, не желавший упустить возможность ударить пьяного начальника полиции. От удара у него так зазвенело в голове, что он сразу понял, что погорячился и поспешил, надо было подождать, и что разжалованный начальник не так пьян, подлец, как притворяется. То же самое подумали и купцы, когда поняли, какого противника они заполучили. Развлечение вдруг превратилось в жестокую потасовку с разбитыми носами и прочим членовредительством. Видя такой поворот, первый купец вдруг бросился в ноги Ахмад Баширу, желая повалить. Но наш друг вынес коленку и лишил ловкача передних зубов. Завопив от боли, тот стал подбирать их с земли.

– Зачем они тебе, придурок? - удивился Ахмад Башир. - Обратно же не вставишь.

Второй купец, задравший ногу, чтобы поразить его в живот, получил ногой же по яйцам. Охнув, он с посеревшим от боли лицом повалился на землю. Говорили, что после этой драки у него уже не было потомства, а мужчина был еще в соку. Удар третьего купца Ахмад Башир пропустил, но уж четвертого хрястнул от души, так, что себе кулак разбил, а купцу выбил челюсть.

Ахмад Башир, бывший в юности зачинщиком уличных потасовок, дрался по всем правилам этого искусства, а точнее не соблюдая никаких правил. Он бил руками, ногами, головой; пригибаясь хватал с земли песок и швырял ее в глаза противника. Он бил, вкладывая в удары всю обиду и разочарование, раздражение и ненависть, накопившиеся в нем за последнее время.