Седьмой сын

– Близнецы побежали к остальным, они все расскажут. На его поиски немедленно выедут.

– Что они найдут в этой темноте? – горько проговорила женщина.

– По-моему, он молится, – снова вступила в разговор малышка Пэгги. – Он говорит о… седьмом сыне.

– О седьмом сыне, – шепотом повторила Элеанора.

– Что это значит? – спросила мама.

– Если родится мальчик, – объяснила Элеанора, – и родится, пока Вигор еще жив, он будет седьмым сыном седьмого сына.

Мама аж задохнулась от изумления.

– Неудивительно, что река… – пробормотала она. Мысль можно было не продолжать. Она молча взяла малышку Пэгги за руки и подвела к постели, где лежала женщина. – Посмотри на ребенка и увидь то, что увидишь.

Малышке Пэгги не впервой было присутствовать при родах. Основное назначение людей, обладающих способностями светлячков, – проверять незадолго до родов неродившегося ребенка. Отчасти для того, чтобы определить, удобно ли младенец расположился в утробе. А отчасти для того, чтобы узнать, кто он такой и кем суждено ему стать – светлячок умел прозревать будущее младенцев. Пэгги не пришлось касаться живота женщины руками – она и так видела огонек, горящий внутри. Именно этот огонек пылал так жарко и ярко – солнце по сравнению с луной, которой казалось сердце его матери.

– Мальчик, – возвестила она.

– Позволь мне тогда родить его, – сказала женщина. – Пусть он сделает вдох, пока Вигор еще дышит этим воздухом!

– Как ребенок лежит? – спросила мама.

– Он готов, – ответила малышка Пэгги.

– Головой вперед и лицом вниз?

Пэгги кивнула.

– Почему ж он тогда не выходит? – удивилась мама.

– Она ему не разрешает, – показала малышка Пэгги на роженицу.

– Там, в повозке… – проговорила женщина. – Он уже выходил, но я попросила его подождать.

– Сразу надо было предупреждать, – резко отозвалась мама. – Тоже мне, помочь просит, а сама не сказала, что заговор наложила. Эй, девочка!

У стены, собравшись в кучку, жались несколько девчонок. Широко открытыми глазами они смотрели на маму, не понимая, кого именно она позвала.

– Да любая! Дайте мне вон тот железный ключ на кольце, что висит в углу.

Самая старшая неловко, с громким звяканьем сдернула ключ с крюка и подала маме.

Мама подняла ключ с кольцом над животом роженицы и тихонько запела:

Вот круг широк, готовый отомкнуться,
Вот ключ, чтоб выйти из глубинных вод.
Земля, железом стань, Огонь, дай нам тебя коснуться,
На воздух появись, начни свой первый год.

Тело роженицы скрутила внезапная, яростная судорога, и женщина громко закричала. Мама отшвырнула ключ, откинула простыню, подняла колени роженицы и приказала малышке Пэгги смотреть.

Пэгги прикоснулась к животу женщины. Разум малыша был абсолютно пуст, он чувствовал только давление со всех сторон и надвигающийся спереди холод, который ждал на выходе. Но эта пустота позволила Пэгги прозреть такое, чего она никогда больше не смогла бы увидеть. Миллиарды миллиардов тропинок открылось перед ней, жизнь мальчика лежала у нее на ладони, ожидая первых поступков, первых решений, первых изменений в окружающем мире, дабы одним махом и в одну секунду уничтожить миллионы возможных вариантов будущего. Едва видная, мерцающая тень будущего живет в каждом человеке, но очень редко ее можно заметить – мысли о настоящем мешают разглядеть, что будет завтра. Однако сейчас, на несколько драгоценных мгновений, Пэгги открылось то, что может произойти в жизни малыша.

И каждая тропинка вела к неизбежной смерти. Утонул, утонул – на каждой дорожке будущей жизни подстерегала смерть от воды.

– Ну почему ты его ненавидишь?! – не сдержалась и все-таки выкрикнула малышка Пэгги.

– Что? – не поняла Элеанора.

– Тихо, – оборвала мать. – Пусть девочка видит то, что видит.

Внутри утробы угрюмо плескался темный пузырь воды, окружая огонек младенца. Эта темень выглядела настолько страшно, что малышка Пэгги напугалась: а вдруг мальчик захлебнется?

– Тащите, ему нужно дышать! – закричала она.

Резким движением мама сунула внутрь руку. Это выглядело ужасно, кроваво, но мама, не обращая внимания, подцепила шейку младенца сильными пальцами и потянула.

В этот же самый миг, стоило темной воде отступить от младенца, малышка Пэгги увидела, как десять миллионов смертей, которыми вода грозила мальчику, бесследно исчезли. И наконец-то открылись новые тропки, некоторые из них вели к ослепительно яркому будущему. Но те тропки, на которых отсутствовала смерть в младенчестве, походили друг на друга одним событием. Там малышка Пэгги увидела себя и поняла, что должна совершить сейчас очень важный поступок.

И она совершила его. Оторвав пальцы от опавшего живота, она поднырнула под руку матери. Головка мальчика только-только показалась и была вся облеплена окровавленной сорочкой – полупрозрачным мешочком из тонкой кожи, в котором младенец плавал, будучи в материнской утробе. Рот малыша был широко открыт, судорожно втягивал сорочку, но она никак не рвалась, поэтому мальчик не мог вдохнуть.