Седьмой сын

Они возобновили путь к агрегату, который Томас уже видел сегодня. Это было небольшое устройство, записывавшее воспоминания мышей. Вещь, которая создала обратный биоэлектрический импульс, вдохновивший Данию на создание военной технологии неврального разряда.

— Альфа с удовольствием принял миссию, подготовленную ему учеными «Седьмого сына». Он постигал технологии, матрицы жизни и постепенно становился полноправным членом команды. Его обучали наукам. Наставниками мальчика были лучшие исследователи мира. Представь, его знакомили с информационными технологиями люди, которые придумали и построили суперкомпьютер размером в три футбольных поля. Вообрази, что уроки биологии ему преподавали специалисты, улучшившие человеческое клонирование.

По словам Шеридана, Альфа увлекся клонированием и технологиями записи полной памяти. В свободное от занятий время он обычно находился в Матке, в оперативном центре или в комплексе записи полной памяти, где Брегнер углублял его познания в различных деталях проекта.

— Честно говоря, я радовался, что у него проявился такой интерес к наукам, — продолжил Шеридан, глядя вниз на устройство, которое помогло создать технологию записи человеческих воспоминаний. — Мне нравился Джон. Я любил его. Он был мне как сын. Но мы воспитывали мальчика по чужим программам — не ради его будущего, а для исследования бета-клонов. И когда Альфа принял свою миссию в проекте, у меня отлегло на душе. Это были лучшие годы, которые я провел в Виргинии. Мои лучшие годы на базе «Седьмого сына».

Томас кивнул.

— Секрет раскрылся. Бремя вины ушло.

— Я тоже так думал в то время. Но теперь мне кажется, что Альфа вел хитрую игру, выведывая у нас информацию о проекте. Он уже планировал побег.

— Вы уверены…

Томас замолчал и покачал головой.

— Мы можем продолжить наш разговор? Я хотел бы расспросить о проекте.

— Считай меня своим гидом. Я охотно расскажу о том, что знаю. Давай еще пройдемся.

Они зашагали к выходу из Аппендикса.

— Скажите, доктора «Седьмого сына» когда-нибудь проверяли Альфу? Проводили психологические тесты? Кто-нибудь подозревал его в дурных намерениях?

— Он, как и все остальные, ежегодно проходил психологическое тестирование. Естественно, у него отмечались кое-какие обиды на окружавших людей и чувство разобщенности с внешним миром. Но у кого из подростков такого не бывало? Альфе разрешали подниматься наверх. Мы несколько раз уговаривали его совершить два-три больших путешествия по стране. Однако мальчик отказывался от поездок. Мы думали, что он был увлечен проектом и интересными людьми вокруг него. Нам казалось, что Альфа проявляет к вам огромный интерес. Это чувствовали все. Но в любом случае его психологические тесты не указывали на психические аномалии.

Томас засмеялся.

— Само его существование было ненормальным. Вы не дали ему возможности жить. Он либо находился под микроскопом… Либо наблюдал за нами через увеличительное стекло. И именно мы, а не он играли в баскетбольных командах, принимали участие в дебатах, ходили на экзамены, получали камнем по голове или укладывали кого-то на спину. Это мы, а не он проживали его жизнь. Как вы, ученые, не заметили такого упущения?

— Воспоминания о прошлом могут приносить не только удовольствие, но и боль, — ответил Шеридан.

Яркие лампы в коридоре заставляли их щуриться. Томас с облегчением покинул комнату секретов и дурной истории науки. Он вновь прислонился к стене.

— Значит, Альфе нравилось на базе «Седьмого сына»? Тогда почему он тайно планировал месть? Что на самом деле разлучило вас с мамой?

— А что отвечают разведенные пары, когда им задают такой вопрос? — со вздохом сказал Шеридан. — Все просто. Я изменился. Она изменилась. Наверное, звучит банально и предсказуемо? Но это правда. Мы годами работали вместе. Мы были рядом почти каждый час.

Он огорченно взмахнул рукой.

— Нас уже не вдохновляла совместная жизнь. И мы не желали что-то делать с этим. Зачем тратить силы? Меня все больше раздражал проект и мое участие в нем. Я тревожился о том, что Альфа проводил так много времени с Брегнером. Вы семеро взрослели… Я начал видеть в вас людей, а не лабораторных крыс. И мне стало понятно, что я давно уже потерял свою мораль и этику. А тут еще Дания вдруг вернулась к истокам проекта. Она увлеклась архивами. Я сначала подумал, что это ностальгия. Оказалось, кое-что другое…

— Ее заинтересовал НПСП-разряд?

— Да.

Они вернулись на лестничную площадку. Шеридан шел впереди. Томас был поглощен разговором, и его не заботило, куда они направлялись.