Съедобная экономика. Простое объяснение на примерах мировой кухни

Португальцы кормили бананами порабощенных ими африканцев, которых заставляли работать на плантациях сахарного тростника на острове Мадейра и на Канарских островах (они до 1479 года частично принадлежали Португалии). И когда они начали на кораблях возить африканских рабов в Америку, бананы (особенно овощные, плантаны) с рисом составляли основу их рациона. А уже там, на плантациях, рабов поощряли сажать бананы на небольших клочках земли, предоставляемых им плантаторами, чтобы дополнить их крайне скудный рацион. В правильном климате банановое дерево растет круглый год и на редкость продуктивно плодоносит, давая урожай в более 100 тысяч килограммов на акр — в 10 раз больше, чем ямс, и в 100 раз больше картофеля — при минимальных затратах человеческого труда[130]. Иными словами, банан был идеальной культурой для невольничьих участков, ведь рабовладельцы, ясное дело, хотели, чтобы рабы тратили на себя как можно меньше времени.

Хотя банан и попал в Америку в качестве важного винтика в постыдном экономическом механизме, основанном на рабском труде, спустя несколько столетий он стал истинным локомотивом экспортной экономики для многих стран этого региона.

В конце XIX века благодаря появлению и развитию железных дорог, пароходов и холодильной техники стало возможным экспортировать большие объемы скоропортящихся сельскохозяйственных продуктов на большие расстояния (см. также главы «Рожь», «Бамия» и «Говядина»). И одним из главных получателей выгоды от этого прогресса стал банан. Поскольку банан — продукт скоропортящийся, до конца XIX века он считался роскошью. Даже в США, которые находятся относительно близко от регионов с банановыми плантациями, эти фрукты продавали в очень ограниченных количествах. А как только крупномасштабный ввоз бананов в США стал возможным, североамериканские компании, прежде всего United Fruit Company (сегодня Chiquita) и ее меньший конкурент Standard Fruit Company (сегодня Dole), основали огромные банановые плантации в странах Карибского бассейна (Куба, Доминикана, Гаити), в Центральной Америке (Гондурас, Коста-Рика, Никарагуа, Панама и Гватемала) и на севере Южной Америки (Колумбия и Эквадор — это и сегодня крупнейшие экспортеры бананов в мире).

Довольно скоро банановые компании США заняли в экономике перечисленных стран безраздельно доминирующее положение. Например, в Гондурасе United Fruit Company (UFC) и Standard Fruit Company (SFC) контролировали железные дороги, электрическое освещение, почту, телеграф и телефон[131]. По состоянию на 1930-е годы UFC была в Гватемале «крупнейшим землевладельцем, крупнейшим работодателем, крупнейшим экспортером и владельцем почти всех железных дорог страны»[132]. Из-за этой на удивление крепкой хватки многие испаноязычные народы зависимых от бананов стран называли американские фруктовые компании El Pulpo, что переводится как «осьминог»[133].

Понятно, что этот почти полный экономический контроль обеспечивал компаниям чрезвычайно высокую степень влияния на политику стран — производителей бананов, расположенных на Американском континенте. У экспортеров были собственные таможня и полиция, и значительная часть их бизнеса находилась за пределами национальной юрисдикции. Местных политиков подкупали, чтобы все важные решения принимались «в интересах бизнеса». А еще компании-экспортеры поддерживали государственные перевороты против местных правительств, пытавшихся действовать вопреки их интересам (скажем, существенно снижали налоги и тем самым заставляли чужестранцев продавать неиспользуемые земли, что хотя бы чуть-чуть расширяло права работников). Иногда с этой целью привлекали американских наемников, которых тогда называли флибустьерами (от голландского слова, обозначающего пиратов). На протяжении первой половины ХХ века ВМС США регулярно вторгались в эти страны и даже оккупировали некоторые из них, защищая интересы американских компаний, в первую очередь экспортировавших бананы[134].