Седой Кавказ

Следующие под подозрением – дочери – Курсани и Джансари. Что они не виноваты, Домба знал и до беседы с ними; и вообще, к своему удивлению, он обнаружил, что от дочерей он получает значи-тельно больше моральной поддержки, чем от сыновей. И когда он лежал в Нальчике, они рвались к нему, и только Алпату сдерживала их порыв из-за малолетних детей. Правда, у них есть мужья – зятья Домбы, к которым у него пренебрежительное отношение. Оба жени-лись на дочерях из-за его денег и шустрого языка Алпату. Старший – Майрбеков – настоящий милиционер, последнее у нищего заберет. Ныне майор милиции, заместитель начальника одного из РОВД Грозного. Все жалуется, что если бы Анасби не вернулся в органы и не строил бы ему козни, то он давно начальником стал. Этот и отца родного ограбит и кого угодно, но по клятвам Курсани, она его даже в дом не впускала, не то чтобы одного оставлять.

Младший зять – Саид – просто лентяй и обжора. Растолстел, в машину сесть не может. Ему Домба купил должность завмага в не-большом гастрономе – этого предостаточно. Зять клепает ежегодно внуков и никуда не лезет, ничем не интересуется, лишь бы ему не мешали.

Теперь сыновья. Вот здесь собака точно зарыта. Но как разуз-нать, разгадать, призвать к ответу? Старший сын – Албаст – единст-венная надежда Домбы. Однако в последнее время Албаст какой-то не такой, совсем тряпкой стал в руках жены – Малики Ясуевой. Вро-де и умен и красив собой, и в работе активен, никак не скажешь, что лентяй или гуляка, а вот в семейной жизни – просто недоросль! Вро-де взрослый, сильный человек, а с женой справиться не может. Да и как тут уследишь, если в городе выросла плеяда нуворишей, чересчур эмансипированных людей. Идя в ногу со временем, пытаясь стать «современными», европеизированными людьми, они собираются вместе и пьют вместе с женами, даже детей к этому привлекают, и объясняют, что лучше родители и друзья родителей будут потомков учить жить, есть, вести светский разговор и вообще; чем улица и школа.

После пиршеств – танцы; вначале национальные, играют и по-ют лучшие артисты республики; а потом когда приглашенные уходят, и дети спать ложатся, современные танцы, которые в виду усталости от шейка переходят к томному танго при свечах. Здесь проявляется сверхгалантность кавалеров, и они танцуют в обнимку с женой това-рища, о чем-то шепчутся, смеются, потом договариваются; ну чего не сделаешь в пьяном угаре, да к тому же и разнообразия хочется, а они к свободе идут, об этом пекутся.

Словом, не по-вайнахски. По негласному табу, в этом кругу о морали не говорят, но сплетни просочились через плетеную изгородь, и весь город об этом уже знает, насмехается, отвергает их от себя, и тогда этот круг, не любя друг друга, абсолютно не уважая близкого, даже ненавидя его, вынужденно обороняясь, образует свой клуб, свою касту. Первоначальный капитал у них есть, кое-какая власть у них есть, и вот они вынужденно, в защиту своих интересов, объеди-нились и будучи в сговоре, с помощью интриг и подкупа, а главное, при поддержке объединенного капитала, начали занимать главенст-вующие позиции во власти в республике. Народилась новая нацио-нальная элита, это клуб интересов и отдыха, все они, как нувориши, люди малограмотные и неинтеллигентные и посему к себе образо-ванных не подпускают, чтоб не быть на их фоне круглыми дураками; морально устойчивым гражданам здесь делать тоже нечего – сюда вход только взяточникам, ворам, казнокрадам, и если под моралью понимать и более глубокие истины, то без прелюбодеяния в этот клуб не войдешь, следовательно, и в элиту республики не пробьешься.

Правда, есть исключение – это Малика Ясуева, не допускающая кривотолков в свой адрес. Так может, и клуб ей вовсе не нужен, зато она больно нужна, как-никак дочь самого Ясуева!

Однако не все у них допустимо: вот, скажем, на чеченском го-ворить – не очень красиво, тем более что инородцы есть, да и свои, скажем, дочь Ясуева, не совсем в ладах с языком отца, вот и осужда-ют они родную речь, так изредка меткие фразы – можно, их уже все выучили, мат быстро усваивается, а вообще говорить надо на обще-принятом, всеми понятном языке. И еще – отвращение к древним традициям, ну зачем, скажем, знать, кто твой прадед, ездить в родо-вое село, ходить на кладбище, зачем косынки носить женщинам, а мужчинам честь блюсти? Нет у них религии, скоро и национальности не будет. А зачем обременять жизнь свою детьми? Ну один-два ре-бенка, по-европейски, и достаточно, в крайнем случае, по неугляду или со стороны – третий появится, а так, зачем жизнь утруждать, да и что из них вырастет, сами то они что для своих родителей сделали? Вон глава Президиума за то, что отец стал молиться в квартире, с четвертого этажа, с пинками скинул убогого старикашку! Хорошо, что еще до самого села с подсрачниками не гнал, не догадался, а то бы сразу в ЦК КПСС перешел (он этого позже добился).