Седов

– Так что, господин начальник, – говорят они по очереди, – от рейса отказуюсь… Не могу, значит, итти на полюс, – жена, значит, дети…

Седов понимает – это козни Дикина. Наутро он прибегает к способу, подсказанному шкипером, – уведомляет Дикина через нотариуса, что выход «Фоки» назначен на 25 августа текущего 1912 года.

Но это не действует на судовладельца. Ясно, что он не пойдет в плавание. Между тем дни уходят. Собственно говоря, экспедиция уже опаздывает – лето на исходе. Седова спрашивают, не сочтет ли он за благо остаться до следующего года. Но у него на этот счет колебаний нет. Через некоторое время, уже на Новой Земле, он скажет в письме на родину: «…рвался в рейс потому, чтобы скорее избавиться от тех мучений, которые я переносил от окружающих. Для меня было бы уже пыткой остаться дома до 1913 года, кроме того, кто знает, мои враги сумели бы за это время победить меня и отнять у меня родное мое, мною созданное дело…» ^{38}

Седов решает освободиться от Дикина, оставив себе «Фоку». Снова происходит обмен срочных телеграмм с Петербургом. С Дикиным подписывают новый договор – об аренде на один месяц. С оставшейся частью старой команды, заключают контракт. Весь экспедиционный состав переходит на судно и размещается в каютах и в кубрике. Седов объявляет, что «Святой Фока» – судно экспедиции к Северному полюсу – покинет Архангельский порт 27 августа. На «Фоке» еще нет капитана, штурмана, механика и помощника механика, не полон матросский состав. Но теперь уже Седов знает, что судно отправится. Либо он найдет людей за один день, либо двинется в путь с теми, кто есть, – ждать больше нельзя ни часу.

И вот 26 августа утром, при большом стечении народа, буксирный пароходишко тащит «Святого Фоку» из Соломбалы по реке к парадной, так называемой соборной, пристани. В три часа дня, при криках «ура» собравшейся публики, «Фока» останавливается на виду у города. Назавтра назначено торжество отплытия.

Какие-то никому неведомые люди приходят и предлагают свои услуги Седову. Кто из них окажется настоящим работником? Но раздумывать некогда, и Седов набирает судовую команду из первых попавшихся людей. Он ли не знает, какая человеческая дрянь болтается порой в портах? У него нет выхода. Вот выбор: отложить экспедицию, а значит и отменить ее, либо итти завтра с теми людьми, какие есть. Он рискует, потому что давно уже без экспедиции для него нет жизни.

Полдень 27-го. На пристани негде упасть яблоку. В центре толпы – золоченые ризы, блестящие мундиры, цилиндры и светлые платья дам. Над головами колышутся тяжелые хоругви. Льются плавные напутственные речи. Гремит военный оркестр.

Духовенство поднимается по трапу, устланному ковром, на судно. За ним губернатор, чиновники. Городской голова в бекеше, с медалями на груди и с лысиной до красной шеи, вносит на «Фоку» икону спасителя.

Так, с молебствием и речами, с иконой и духовым оркестром, провожают первую русскую экспедицию к Северному полюсу. Отплытие «Фоки» празднуют в губернском городе Архангельске пышно и истово, как будто день 27 августа освящен тезоименитством или рождением какой-нибудь из особ царствующего дома. Не радиотелеграф, а икону внесли на судно в последний час перед отплытием. Не о посылке вспомогательного парохода с углем и продовольствием заверяли Седова духовные, штатские и военные чиновники на палубе «Фоки», а о том, что будут они усердно молиться за плавающих и путешествующих. Прошел еще один день, и вот в открытом море буксирный пароход подает сигналы гудком, чтобы провожающие поскорей оставляли «Фоку».

Проводы «Святого Фоки» в 1912 году на архангельской пристани. В центре: Г. Я. Седов и В. В. Седова.

Седов обнимает жену в последний раз. Когда они увидятся? Через год, через два?.. Кто знает? С другим человеком, дорогим его сердцу, с матерью, простился он еще весной – нарочно для этого ездил из Петербурга на родину, в Кривую Косу.

Все. Речной пароходик уплывает обратно в Архангельск. У борта стоят и машут на прощание женщины. Он глядит, глядит до боли в глазах. Ему нужно запомнить навсегда этот дымок над трубой и то крохотное белое пятно, в котором уже не узнает он, а лишь угадывает родную, любимую…

«Фока» гудит во всю свою сирену. Матросы бегают по палубе, приготовляя корабль к первой встрече с настоящим морем – закрывают трюмы тяжелыми люковицами,[12] увязывают бревна и бочки цепями.

Седов подходит к спутникам. На глазах его слезы.

– Что ж вы, братцы, приуныли? – спрашивает он и улыбается.

«Фока» плывет по тихому морю при добром попутном ветре на север. Седов на мостике. То, чего он желал, исполнилось. Флаг русской экспедиции к Северному полюсу поднят.