Седрик

И тут она вспомнила, что в молодости мечтала увидеть, что за река такая Амазонка, мечтала научиться нырять на большую глубину, мечтала построить большой веселый дом для сирот и добраться как-нибудь до действующего вулкана. А еще закатить пир на весь мир для своих друзей. Но со всем этим она уже наверняка опоздала. И настоящих друзей у нее тоже не было. Она только собирала красивые вещи, а коллекционирование отнимало уйму времени.

Чем больше она думала об этом, тем грустнее ей становилось. Расхаживая взад-вперед по комнатам, она искала утешения у своих удивительных вещей, но они уже совсем не радовали ее. Наоборот, она с грустью думала, что ей придется оставить их на земле, когда сама она вознесется на небо.

И мысль, что там придется собирать все сначала, тоже не радовала ее после всего, что с ней случилось.

— Бедная фру[2]! — воскликнул Снифф. — А не могла она взять с собою ну хотя бы одну маленькую-премаленькую вещицу?!

— Нет, — серьезно ответил Снусмумрик. — Это запрещено. А теперь молчи и слушай. Как-то ночью тетка моей мамы лежала, неотрывно глядя в потолок, и все думала, думала. Со всех сторон ее окружала прекрасная мебель и изящные безделушки, повсюду стояли и лежали произведения искусства — на полках, на полу, на стенах, на потолке, в шкафах и ящиках. И вдруг она почувствовала, что задыхается при виде этих вещей, которые к тому же не приносили ей ни малейшего утешения. И тогда ее осенила одна замечательная мысль. Мысль эта была столь блестящая, что тетка моей мамы даже рассмеялась про себя. Она тут же приободрилась и встала с кровати, чтобы лучше все обдумать. Она решила раздать все свои вещи, чтобы они не загромождали комнаты и чтобы там было больше воздуха. Это просто необходимо, если у тебя в желудке застряла косточка, а тебе хочется в мире и покое думать об Амазонке.

— Что за дурость! — разочарованно протянул Снифф.

— Никакая не дурость, — возразил Снусмумрик. — Ей было жутко весело сидеть и гадать, что кому подарить. Ясное дело, у нее была большая родня и масса знакомых. И это было хорошо, хотя настоящих-то друзей у нее как раз и не было. И вот она думала о каждом из родных и знакомых по очереди и старалась отгадать, что больше всего хотел бы получить каждый из них. До чего же веселая была эта игра!

Кстати, тетка была совсем не глупа. Мне она подарила губную гармошку. Тебе, верно, никогда не догадаться, что гармошка вырезана из розового дерева и золота? Сечешь, она рассчитала все так умно, что каждый из нас получил именно то, что хотел и о чем всегда мечтал.

У тетки моей мамы был несомненный талант делать сюрпризы. Она отправляла вещи посылками, и те, кто распаковывал их, не имел ни малейшего представления о том, кто их прислал.

Ведь они никогда не бывали у нее дома: она всю жизнь боялась, как бы у нее что-нибудь не сломали или не разбили.

Она развлекалась, представляя себе, как они удивятся и станут гадать, кто бы это им послал… И у нее поднималось настроение. Она чувствовала себя волшебницей, феей, исполняющей чужие желания и тут же исчезающей.

— Но я не посылал Седрика в посылке! — воскликнул Снифф, вытаращив глаза от удивления. — Да и умирать я тоже не собираюсь!

Снусмумрик тяжко вздохнул.

— Ты неисправим, — сказал он. — Постарайся хотя бы дослушать интересную историю до конца, даже если в ней нет ни слова о тебе. И подумай немного и обо мне. Я приберег эту историю для тебя, а мне иногда приятно рассказывать, ясно? Ну вот. А тем временем произошло следующее. Однажды ночью к тетке вдруг вернулся сон, а днем она принялась мечтать об Амазонке, читать книги о подводном плавании и строить в голове проект приюта для детей, которых никто не хотел взять в приемыши. Тетка стала гораздо веселее да и привлекательнее, чем всегда. Людям стало интересно с ней общаться, и в доме появились друзья.

«Не вешать нос! — подбадривала она себя. — У меня есть друзья, а я могу не успеть закатить для них пир, о котором мечтала с юных лет…»

А в комнатах дышалось все легче и легче. Посылки уходили одна за другой, и чем меньше вещей оставалось, тем лучше становилось тетке. В конце концов она уже разгуливала по опустевшим комнатам и чувствовала себя такой же невесомой, как веселый воздушный шарик, который вот-вот взлетит…

— На небо, — мрачно заметил Снифф. — Послушай-ка…

— Не перебивай меня без конца, — огрызнулся Снусмумрик. — Ты, видно, еще не дорос, чтобы понять эту историю. Но я все-таки продолжу рассказ. Согласен? Мало-помалу все комнаты опустели, и у тетки осталась одна лишь кровать, огромная кровать с балдахином.

Когда новые друзья пришли навестить ее, она всех усадила на эту кровать, а тех, что поменьше, — на балдахин. Им было уютно, всем вместе. Единственное, что по-прежнему угнетало тетку, — это ужасная мысль о том, что она, вероятно, не успеет закатить пир на весь мир…

Вечерами гости ее обычно рассказывали друг другу страшные или забавные истории. И вот как-то вечером…