Сегодня я с тобой

— Ладно, — сдается он и тычет пальцем в желтое крыльцо булочной. — Только это никакая не работа. Хочешь работать? Пристегни ремень. Я тебе покажу, что такое настоящая работа.

Я растерянно хмурюсь, но не спорю. Пристегиваю себя к креслу, и Джонни тут же трогается с места и выворачивает руль, съезжая с Пятьдесят Шестой. Включает радио и предупреждает:

— Поездка предстоит длинная. Вздремни, пока время есть.

Я еще больше теряюсь, но вопросов не задаю. Куда бы Джонни меня ни отвез, до выхода на работу еще далеко, и я могу позволить себе там задержаться. Едем мы почти два часа по городу, дважды застреваем в пробке и еще не меньше часа колесим по междугородней трассе. Затем сворачиваем на проселочную дорогу и едем еще целый час.

К концу поездки я все-таки засыпаю, положив голову на ремень безопасности, а просыпаюсь от кудахтанья куриц и мычания коров. Это что ферма?

В машине я одна. Радио выключено. Справа от дорогущего электромобиля помахивает хвостом черно-белая буренка, а вдалеке лает привязанный к будке пес, огромный многоэтажный курятник закрывает собой уходящее за горизонт солнце. И ни одного человека в пределах видимости.

Оглядевшись по сторонам, я выбираюсь из машины. Шпильки моментально проваливаются в мягкую землю, и я хватаюсь за дверь, чтобы не свалиться в грязь.

— Джон! — зову я и, не дожидаясь ответа, следую навстречу солнцу. Огибаю курятник и вижу довольно большой и с виду уютный дом. Крыльцо завалено рабочим инструментом. Слева от крыльца на боку лежит сломанная тачка и несколько пустых ведер. На перилах маленькой деревянной лесенки восседает солидных размеров рыжий кот с колокольчиком на шее.

— Привет, киса, — говорю я, подходя ближе. Тяну руку, чтобы погладить зверька, но он спрыгивает на землю и прячется за тачкой. Не любит чужих, умница.

Поднимаюсь на крыльцо, стучу в дверь и жду. Спустя несколько секунд дверь раскрывается, на пороге появляется мужчина крайне преклонных лет и критически оглядывает меня, не здоровается, поворачивает голову через плечо и недовольно говорит:

— И это твоя рабочая сила? Да она и полведра молока не поднимет.

Я только брови вздергиваю в недоумении и отшатываюсь в сторону, чтобы разглядеть того, с кем говорит старик. Из-за него тут же выруливает Джонни, протискивается в дверной проем, встает рядом со мной и приобнимает за плечи.

— Проснулась, принцесса, — говорит он и целует меня в макушку, а потом указывает рукой на старика, — это мой дедушка Эдмунд Уиллер, он фермер. — Переводит руку на меня и обращается к дедушке. — Это моя девушка Адель. На вид она слабовата, но энтузиазма хоть отбавляй.

— Очень приятно, — говорю я, и протягиваю мистеру Уиллеру старшему руку. Он кидает на нее недовольный взгляд, но пожимает.

— Взаимно.

Джонни удовлетворенно кивает и снова обращается ко мне:

— Ты когда-нибудь доила корову?

— Что? — только и могу выдать я. Мысли в голове путаются, но я уже предчувствую, какие веселые выходные меня ждут.

Глава 34

Ночь я провела в одиночестве в маленькой комнатушке с низкими потолками и одной единственной узкой койкой. Мистер Уиллер предложил мне поселиться вместе с Джонни, но я отказалась. И это, пожалуй, единственное, что ему во мне понравилось. Ощущение, что я вызываю у старичка резкое отторжение, не покидает, и находиться мне здесь неприятно. Не званному гостю одна дорога — в дверь.

Однако, выгонять меня не спешат. Поднимают раньше петухов. Я просыпаюсь, умываюсь, чищу зубы любезно одолженной мне запасной щеткой и только после слышу первый птичий крик. Солнце занялось далеко на горизонте. Его румяный бок едва-едва выглядывает из-за лесопосадки на востоке.

Голова гудит, ужасно хочется спать. Я сижу за завтраком, ковыряю вилкой в тарелке и в пол уха слушаю рассказы Джонни о своем детстве, гадая, как он умудряется выглядеть таким бодрым. На часах нет и шести, за окном утренний полумрак, и несмотря на то, что легли мы довольно рано, мозг отчаянно не желает включаться. И меня даже не волнует то, что я растрепана и не накрашена. Такой Джонни меня еще не видел. Впрочем, не похоже, что его это хоть как-то напрягает.

Вырос Джонни на этой ферме, а не в материнском доме, несколько лет назад ушедшем с молотка. Его отец — заядлый игрок и впрямь промотал все ее приданое, делая бесконечные ставки на спорт. Чтобы Джонни не мешал из-за этого скандалить, его сплавляли к деду сюда на все каникулы и праздники. В итоге история закончилась разводом. Пока родители спорили, с кем Джонни останется, дед скомпрометировал их обоих и забрал его себе. История печальная, но расстроенным он совсем не выглядит, общается и с матерью, обосновавшейся в Швейцарии, по переписке, и с отцом, живущем здесь. Впрочем, школьное время он так же жил с отцом, хоть и лишенным опеки.

Уиллер средний оказался не просто заядлым игроком, а очень даже расчетливым человеком. Набравшись опыта и заняв солидную суму у мистера Уиллера старшего, он открыл сеть своих букмекерских контор и теперь ставит только у самого себя. Если проигрывает, забирает деньги, как выручку, а если выигрывает, как выигрыш.