Сегодня мы отменяем Апокалипсис! (СИ)

Неуклюже переставляя костыли, Ева вышла за дверь, воровато осмотревшись. Похоже, что удача сегодня повернулась к ней нормальным местом, а не тем, который обычно демонстрировала. В коридорах никого не было, словно все вымерли, ну или, что было вероятнее всего, сейчас был обед. А часов, чтобы подтвердить эту догадку, не было. Решив не стоять на одном месте зазря, Волкова направилась в свою комнату, обрадовавшись тому, что ее «тюрьма» находилась не так далеко от госпиталя, так что придет она минут через 15, ну если учитывать черепаший ход.

Как и предсказывала Ева, дошла она только минут через 15, вот только по дороге ей не повезло. Попавшийся на пути молодой парнишка еще долго смотрел ей в след, не убирая с лица удивленного выражения. Волкова с достоинством прошла мимо него, а как только скрылась за поворотом, поковыляла усерднее и быстрее, надеясь, что этот юный хлопец не настучит на нее, совершенно «случайно» заглянув в медкорпус. Только оказавшись за дверью своей комнаты, брюнетка расслабилась, повалившись на знакомую кровать. Распростершись на ней в позе звездочки, девушка еще несколько минут валялась, наслаждаясь мягкостью, а после, с пыхтением старающегося ежика, подошла к шкафу, сменив больничный халат на теплую одежду. Неудивительно, что незнакомый парнишка так пялился на нее. Под глазами темные круги от бессонных ночей, особо сильно выделяющиеся на бледной, как поганка, коже, волосы растрепаны и даже сваляны в колтуны в некоторых местах, истерзанные мелкими царапинами руки, которые до сих пор не зажили, плюс к потрепанному внешнему виду добавить больничный халат, костыли, и вуаля, картина маслом! Да еще и белый гипс, видимый издалека.

Застегнув толстовку, девушка нацепила на ноги теплые носки, а сверху любимые кроссовки. Все-таки ходить по шаттердому босыми ногами не дело. Так и заболеть не далеко! Взяв в руки костыли, Ева закрыла за собой дверь, которая с противным скрипом закрылась. Брюнетка не успела пройти и пары шагов, как к ней навстречу из-за угла вышел Чак, резко затормозив, увидев русскую, неловко держащую правую ногу на весу, упирающуюся в пол разъезжающимися во все стороны костылями.

- Ты что здесь делаешь, сумасшедшая? Ты должна лежать в палате! – Хэнсен подскочил к почти упавшей девушке, подхватив ее, придерживая за подмышки.

- Ничего не говори, - болезненно поморщившись, прошипела Ева, чувствуя, как громкий голос мужчины словно молотом Тора проносится по ее голове, - просто отведи меня на улицу, пожалуйста.

- Нет, - твердо сказал австралиец, в тоже время мягко придерживая девушку, шатко стоящую на одной ноге, - ты сейчас же отправляешься к себе в палату!

- Пожалуйста, - умоляюще произнесла Волкова, переходя на шепот, - отведи меня на свежий воздух. Еще немного и я сойду с ума в той гребанной комнате, насквозь пропахнувшей лекарствами.

Хэнсен-младший покачал головой, коря самого себя за решение, которое собирался принять и за то, что не смог устоять перед этим взглядом, полным боли, отчаяния и безысходности.

- Пошли, - обхватив Еву за талию, произнес Чак, уверенными шагами направляясь к выходу из базы, мысленно надеясь, что по пути им никто не попадется.

- Я могу идти сама, - упрямо произнесла Волкова, попытавшись вернуть себе хоть каплю независимости и чувство собственного достоинства, подорванного жалким и беспомощным состоянием.

- Пошли, - Хэнсен был намного настойчивее и непреклоннее, чем русская, поэтому брюнетке под его строгим и серьезным взглядом пришлось заткнуться и молча идти рядом, искоса поглядывая на задумчивое лицо австралийца.

Выйдя за пределы военной базы, парочка оказалась на берегу моря. Глубоко вдохнув свежий воздух, в котором она до боли в легких нуждалась на протяжении последних двух недель, Ева облокотилась на железную стену шаттердома, скатившись спиной по ней на песок, чувствуя, как задралась толстовка, обнажая кожу. По спине пробежали мурашки от соприкосновения горячей кожи с холодным железом, но Волковой было все равно. Вытянув вперед ноги, осторожно передвигая при этом правой, брюнетка положила рядом с собой костыли, стараясь лишний раз не останавливаться на них взглядом. Посмотрев на ногу, затянутую в гипс, русская поморщилась, ощущая не боль, а беспомощность, неспособность. Никчемность. Закрыв глаза, Ева закусила губу, осязая лишь обжигающий холод стены.

Немного постояв, смотря на девушку сверху вниз, Чак грузно сел на песок, вытянув левую ногу и подогнув правую, он положил на колено согнутую в локте руку. Мужчина закрыл глаза, прислушиваясь к шуму волнующегося моря. Эти звуки напоминали ему о родном городе, при воспоминаниях о котором сердце радостно сжималось. Сидя с закрытыми глазами, ощущая песок на своих руках, Хэнсен ясно представлял, что находится в теплой и солнечной Австралии, а не на военной базе, отличающейся лишь серостью и холодностью своих стен.