Сегодня – позавчера (СИ)

— И ещё, Мария Фёдоровна, раскрой или выкройка — как это называется? Да? В общем, не уничтожайте. Если моим командирам понравиться — по вашим лекалам фабрика шить будет сотни комплектов. Сейчас мы принесём материал — он в машине. Там брезента обрезки ещё есть. Скоро осень — точно такие же штаны, но из брезента будут очень уместны.

— Брезент очень жёсткий. Сшить-то я сошью, как носить будите?

— Прежде чем шить, его выварить надо. Он и размягчает.

— Но свойства свои потеряет.

— Не сильно. А удобнее станет намного. Жаль, парусины не достать. Американцы из неё такие прочные штаны шьют — сноса нет. Варённый брезент будет нашей парусиной. Как-нибудь ещё вырвусь к вам — сварю.

— А вы мне, Виктор Иванович, расскажите как — я сварю, — предложил Михаил.

— Ну что ж, за язык тебя никто не тянул. А инициатива наказывает инициатора. Слушай сюда.

Уже ночью собрались ехать. Уговорили остаться. Натан ехать не собирался в принципе. И комендантский час в городе. Остались. С трудом, но разместились. Отрубился сразу.

— Натан, как мне расплачиваться с этой милой женщиной? — спросил я его утром, когда ехали обратно. Лейтенант впереди — следил за дорогой, мы — сзади.

— Должен будешь, — шепнул Натан на ухо и усмехнулся, — деньги не возьмёт. Потому что я за тебя просил. Должен будешь мне.

— И что же?

— Услугу за услугу, — и замолчал.

— Давай, выкладывай, не темни, — пихнул я его.

— Бедствует она. На работу нигде не берут — происхождение. И сын. Мечтает в армию. Потомственный вояка.

— А тут-то что сложного?

— Он-то мечтает, да ему ещё и шестнадцати нет. А для неё — он один остался во всём белом свете. Возьми под крылышко. Ты везучий, может и ему перепадёт, выживет. Мечта у него — вернуть честь фамилии.

— Достойная мечта. Тогда, я с него живого не слезу. Все круги ада пройдёт, прежде чем до боя его пущу. Предупреди — может, передумает. Поступит в училище, ускоренный курс — и через год — младший лейтенант.

— Я с ним переговорю.

Завезли Натана, а в госпитале меня ждало пополнение — техник-интендант Забройко Степан Тарасович («где хохол прошёл — два еврея повесились» — так он отрекомендовал себя) и старшина Гароев Сергей Асламбекович — абхаз. Хохол с ногой в гипсе, — абхаз — с двумя подживающими дырками от осколков. Горели желанием работать, Натан разрешил.

В машине провёл короткий вводный инструктаж:

— Наш батальон — наша семья. Кто будет крысятничать у своих — лично порешу. В особо извращённой форме.

Хохол довольно заулыбался, горец — «мамой клянусь!».

Степана завезли в казармы — он, с его ногой — недвижимость. На бумагах и телефоне, Сергея — с собой — «бегунком»-экспедитором.

Поехали на артиллерийские склады. Но там — облом — «не положено». Кавказское обаяние, карт-бланш НКВД, двадцать литров спирта — ворота складов распахнулись. Сергея оставили руководить ручейком полуторок, с помощью которых оружие и боеприпасы потекли со складов в Казарму. Тут я и разжился пистолетом ТТ (тяжелый!), запасной обоймой, кобурой, комплектом портупеи с планшетом (всё новое, кожей пахнет, скрипит) и гранатой Ф-1. Оружие первый раз в руках держал, но ощущения меня захлёстывали. Теперь я — ого-го! Лейтенант удивился только гранате, которую я неумело снаряжал (оказалось, граната хранилась в заглушке, а взрыватель — отдельно):

— Ты что, в бой собрался?

— Это — «последний довод, если спор проигран». Не понимаешь? Всегда с собой ношу, чтобы врагу живым не достаться. Без неё — как голый.

Ох, и горазд же я врать — поверил. Снял фуражку, тыковку чешет. Ага, проняло — сам из ящика стянул одну.

Дальше мы поехали по заводам и мастерским. У меня ещё были задумки, но хотелось «пощупать» производственную базу города. Оказалось — не хило. Три литейных цеха на город, в четырёх механообрабатывающих заводах, мастерские и кузни при каждом заводе, депо, МТС, автобазе. Вот только станков маловато, станки примитивные, но работают в три смены. Гранаты, снаряды, мины тысячами производятся ежедневно.

— Вот где куётся наша Победа!

— Эвакуируют всё — откуётся, — буркнул Тимофеич.

— Не надо эвакуировать. Сюда немец не дойдёт.

— Твоими устами, да мёд бы пить.

— Ты сам подумай — на фронте затишье. Немец по сопатке получил — перегруппировывается. Разом везде сильным быть уже не может. Соберёт всё, что есть в кулак — ударит. Но в одном направлении. Или на юг, или на Москву. А мы — между. А скоро осень, распутица, потом — морозы. И — всё. Война замёрзнет до весны.

— Тебе-то откуда знать, что немец придумает?

— А я ихний шпиён. Они мне по вечерам по радио докладывают.

— Дошутишься.

— Посмотрим. Давай, в Паровозоремонтный. Там и застрянем.