Сегодня – позавчера (СИ)

— Старая песня урки. Ничего не переводи. Он не виноват, не он такой, а жизнь такая. Этого нам не надо. Как по делу начнёт трепаться — тогда и переводи. А все эти заверения в ангельской безгрешности для архангела Гавриила оставь. Лучше спроси — что за часть, сколько их, чем вооружены, где штаб и кто командир.

Постепенно разговор перешёл в деловое русло. Выяснили, что в селе при полустанке окопался мотоциклетный батальон в составе двух рот, у них 3 миномёта, больше десяти пулемётов, несколько бронетранспортёров и пара танков. Плацдарм у моста удерживает рота этого же батальона и противотанковая батарея. Это на нашем берегу. А на том берегу — сапёрная рота, рота связи и батарея 20-мм зениток (слово «флак» Кадет перевёл как «флаг»). И это всё? А остальные части их «панцердивизион» — отстали, добивая окруженцев. Глупо. Разумнее было бы наоборот. Но, оказалось, как пояснил наш «язык» что только танки могут сдержать прорывы из окружения. Видимо, в окружении наши части бьются яростнее — отступать-то некуда.

— Вот и всё, а ты боялся. Кадет, добей его.

— Но, Виктор Иванович, как же так? Почему я?

— А что мне теперь его в поясницу целовать? Куда его девать? Чем его кормить? У матери твоей пайку урезать и ему отдать?

— Он может пригодиться.

— На хера? В селе новых навяжем, званием побогаче, знающих поболее. Вали его! Боец должен не только уметь умирать, но и убивать. Я не сомневаюсь, что ты отдашь жизнь, если надо. Я должен убедиться, что ты и жизни лишишь, не дрогнув. Вали его! Ты за моей спиной всегда, я должен быть в тебе уверен. Сделай это быстро и безболезненно для него — он заслужил. Нож сюда приставь и дави. Дави сильнее! Молодец! Отдохни, Кадет. Уберите эту падаль! Морозов, ты здесь? Шило? Забирайте лампу и пишите отчёты о результатах разведки. Пошлёте делегатов связи с донесениями, Морозов — своим, Семёнов — нашим. Через час разбудите меня и выступаем. Караул менять четырежды в час, чтобы все отдохнули и обогрелись.

Конечно, я не спал. Уснёшь тут! Просто час пролежал на опилках, глядя во тьму, слушая перестук капель по жести, тихие перешёптывания ребят. Пусть думают, что я сплю. Пусть знают, что я — зверь, живодёр, убийца. На душе муторно.

Их сюда никто не звал! Они пришли убивать людей МОЕГО народа, они пришли поработить МОЮ Родину! Убил, убиваю и буду убивать! И сам сдохну! Я — сдохну, а кто-то жив останется. Народ мой продолжиться в годах. Кадет, например. Он должен уметь убивать. Чтобы рука не дрогнула, как у того снайпера из группы Лешего. Тоже, наверное, в живого человека первый раз стрелял.

Пришло время действовать дальше. Я встал, увидев, что в мою сторону направился узкий, даже в плаще, силуэт Шила.

— Корми людей, Володя. Трофеями. Немцы должны были запастись.

— Есть!

— Миша, составь опись трофеев. Я говорил, чем отличается мародёр от солдата?

— Централизацией сбора трофеев.

— Точно. А централизация подразумевает документальное оформление. Не корчи рожи! Ты думал война — это кровь и смерть? Должен тебя разочаровать, Миша. Война — это куча бумаг. Карты, планы, схемы, приказы, донесения, рапорта, ведомости, требования, накладные и ещё сотни видов бумаг. Это — война. А кровь… Кровь лишь небольшое развлечение, смерть избавление. Учись, пока я живой. Меня убьют — ты будешь впереди бежать, «Ура!» кричать и пушку таскать. А пока — пиши.

— А как это пишется?

— Обыкновенно. На верху листа пишешь — «приходная опись» и номер. Первый сегодня. Сегодняшнее число поставь. Дальше пишешь: «в результате боя на лесопилке, координаты укажи, были захвачены трофеи. И перечислишь в столбик. Например, пулемёт МГ-34 — 2 штука, автомат МП…»

Я поднёс автомат ближе к огню, чтобы прочесть надпись:

— МП-40, сколько их? Вот и запишешь. И так далее. Всё пиши, даже эти перчатки. А что за перчатки? О, нормальные такие. Это я забираю. Так и запишешь, когда их оприходуешь: «выданы старшине Кузьмину в количестве одной пары». Так и пиши. И всё, что съедим, так же оформишь. Ребят, кто, что взял — Кадету доложите, чтобы оформил. Он у нас, временно, — писарем.

— Медведь, а это писать?

— За Медведя — ухо откушу. Что там?

— А сам нас погонялами кличешь.

— Не погонялами, мы не воровская малина, а позывными. Конкретно ты — ещё не заслужил меня Медведем в лицо называть. Я понятно объясняю?

Боец кивнул, протянул мне металлический предмет с цепочкой.

— Ух, ты! Судя по весу — золото. Часы что ли? Откуда?

— У того, которого вы пилили, было. Вы надпись на крышке прочтите.

Поднёс к огню. «ХХ лет РККА» выгравировано.

— Крышку откройте, с той стороны.

«За отличную службу».