Сегодня - позавчера. Трилогия

  - Ты так спокоен?

  - А толку от волнений? Умирать страшно только первый раз.

  Несколько отчаянных взглядов на меня, потом по сторонам. Я смотрел на направленные на нас стволы пулемётов.

  - Бежать надо!

  - Да, поздно уже. Их больше, чем нас!

  - Бежим, облегчим им задачу! - опять оскалился я.

  - А чему ты радуешься?

  - Что война для меня кончиться! Что рожи ваши мерзкие больше не увижу!

  Они стали меня бить. Толпой. Ну, что. Правильно. Бить меня легче и безопаснее, чем немцев. Грохот пулемётных выстрелов, падающие на меня тела, кровь, крики, стоны, отчаянный вой.

  Вдруг грохот прекратился. Мат-перемат на песьем лающем немецком, мат-перемат на русском.

  Попытался прикинуться умирающем лебедем. Не вышло. Подняли, сунули в толпу. Блин, почти получилось! Какой был план - меня пока бьют - я ниже прицела пулемёта, заваленный телами дожидаюсь ночи, линяю. Не вышло. Бывает. Плохой план.

  Опять на меня направлена чёрная дырка пулемётного ствола. Веснушчатый мордастый немец с закатанными рукавами кителя неторопливо меняет змею ленты. Взгляд его спокоен, собран. Как будто он не отнял сейчас десяток жизней и не собирается отнять ещё несколько десятков, а перебирает требования-накладные.

  - Ну, вот и закончился твой путь, Витя. Прощай, Родина! Прощай, небо! Прощай, земля! Любимая, я иду к тебе! Наконец-то! - шептал я, смотря на неторопливые облака.

  Загрохотал пулемёт. Я стиснул зубы, ожидая, когда пули ударят в грудь. Подался вперёд, чтобы очередью меня не "сдуло".

  Но, ничего не произошло. Пулемёт смолк. Растерянный мордастый немец открыл затвор пулемёта. Заклинило? Бывает. Даже у таких надёжных машинок, как МГ-34.

  На скорости лихо подлетел хромированный легковой автомобиль. Я уже начал чуть-чуть разбираться в местной автомобильной моде. Так вот - это было довольно крутое авто для этих лет. Старший из немцев на полусогнутых побежал к открывшейся дверце, оббитой изнутри красным бархатом. Или красной кожей? Выслушал, кивал, козырнул, махнул рукой, что-то проорал. Авто газанул, вспылил, умчал. Нас стали сгонять на дорогу. Тех, кого не дорасстреляли.

  Так вот какой ты - рояль в кустах! Я, блин, долбанный горец. Опять мне не удалось умереть. Пулемёт заклинило, какая-то шишка нашла для нас применение. Иди, Витя, твой путь не окончен. Квест не закрыт.

  - Бывает же! - хмыкнул вертухай.

  - Самому не вериться. Да и ты не верь, оно проще будет, - ответил я ему.

  - А потом что?

  - Почти ничего. Пригнали нас в другой лагерь. Там нас гоняли железную дорогу чинить и вагоны разгружать. Кормили уже лучше. Правда, только тех, кто на работу ходить мог.

  - А тебя? У тебя же рука была?

  - А жрать-то охота! Ходил тоже на ремонт дороги. Шпалы и рельсы веревкой таскал. Как бурлак. Как ты думаешь - это является сотрудничеством с врагом?

  - Хм-м. Даже не знаю.

  - Вот. Видишь, я ещё и на немца пахал.

  - Да, нет. Вот если бы ты к ним на службу перешёл. Предлагали?

  - Заставляли.

  - А ты?

  - Смешной ты! Как ты думаешь, если бы я согласился, признался бы тебе?

  - Бывает. Признаются. Они к немцам переходят, потом к нам перебегают.

  - Нет. Там высокий входной порог.

  - Что высокий?

  - Чтобы немцам служить, надо своего грохнуть на фотокамеру.

  - Да ты что? Вот суки!

  - А ты?

  - А меня так отметелили, что я кровью ходил. И нос опять сломали.

  - Как же ты так?

  - Чтоб сразу отстали от меня и не лезли ко мне с гнилью, я нахамил.

  - Как?

  - Спросил, что они будут делать, когда наши вернуться?

  - И всё?

  - Это тебе - всё. А им - больно стало. Потому - они сделали больно мне.

  Начало игры. Расстановка фигур.

  Было там ещё кое-что, дознаватель ты доморощенный, но нет у тебя такого допуска. Там был Вилли. В той машине хромированной был Вилли. Он тут давеча сильно обломился - ему привезли труп Медведя. А он - не поверил. Видно, знает, что Медведь из гордого скотландского клана МакКлаудов, бессмертных горцев. Он давно просил всех пленных с этого участка фронта к нему направлять для сбора данных. Но, видимо легендарный немецкий порядок всё же является больше легендой, чем порядком. Потому он лично мотался по отстойникам, допрашивая пленных с "Медвежьего Котла".

  Так он и расстрел наш остановил. Из пяти десятков, взятых немцами вместе со мной до собеседования с Вилли дожили лишь семеро. Так получилось, что прежде чем заклинить, пулемёт прошил именно эту группу пленных.

  Нас отсортировали от остальных, отогнали отдельно, заперли в сарае и по одному тягали на допрос. Обратно не возвращали. Я был предпоследним.

  Дознаватель был в немецкой форме, но по-русски говорил без акцента. Опять то же - ФИО, Љ части, и т.д. и т.п. Только потом дошли до самого интересного, когда вошёл заматеревший Вилли - что я знаю о егерях и их командире Медведе.

  Вилли, ты изменился. И не в лучшую сторону. Хромает - колено не работает, на руке - чёрная перчатка, вид бледный, нездоровый, безумный блеск в глазах. Если этот кокаинщик меня узнает - писец ежику.

  Так, я - Ваня Кэноби. Играем по Станиславскому.