Сегодня - позавчера. Трилогия

   - Амнезия, - другим грохочущим скрежетом донеслось с другой стороны. - Обычное дело при сильных контузиях.

   Точно! Амнезия. Удачно. Можно дальше дурачком прикидываться.

   - Что ты видишь?

   - Ничего я не вижу. Пятна какие-то. И грохочете вы.

   - Все симптомы налицо. Вот ещё что проверим. Чувствуешь? Что чувствуешь?

   - Бьёте по ноге и колите. Хорош! И так всё болит! Обезболивающего дали лучше бы.

   Но просьба моя была проигнорирована.

   - Чувствительность нижних конечностей сохранилась, что говорит о обратимости повреждений спинного мозга. Надеюсь зрение и слух также восстановятся.

   - Что со мной случилось?

   - Контузило тебя при бомбёжке станции. Взрывом отшвырнуло. Ещё и об штабель шпал приложило. Живой - и то чудо.

   - Бомбёжке? Какая бомбёжка?

   - А ты и это не помнишь? Война, батенька. Немец уже и до нас долетает.

   - Ё-о-о! Гля! Твою дивизию! Что за х...ню ты несёшь? Война чёрти-когда кончилась!

   - Не кончилась. - вздох, - И когда она теперь кончиться?

   - А какое число сегодня?

   - Пятое июля. Сорок первого года.

   - Ё-ё-о!..

   - Что?

   - Сознание потерял.

   - Но, уже прогресс. Поздравляю вас, коллега. Такого тяжёлого пациента вернули в наш грешный мир. Если выздоровление пойдёт нормально, ещё и в строй вернётся. Подобный опыт в ближайшее время нам может понадобиться.

   - Точно понадобиться. Фронт катиться на восток. Надо готовиться к потокам раненых.

   - Тут я полностью согласен с вами. А с этим что?

   - Я думаю, можно завершать курс интенсивной терапии и переводить его в хирургию. А там - все в руках...

   - Гхе-гхе.

   - Да, да. В его руках. Организм ещё молодой, здоровый, поправиться. Амнезия меня беспокоит. Не получим ли мы двуногое растение?

   - Увидим. Голова - штука тёмная. Что там в ней происходит? Может чайку?

   - Можно. И покрепче можно. Отметить, так сказать.

   - Людочка, составите компанию? Тут у нас замечательный коньячок имеется. Знакомые на югах отдыхали, привезли. Вы знаете, Людочка, коньячок в гомеопатических дозах весьма благоприятно воздействует на организм.

   - А вы сможете, Натан Ааронович, в гоме... гоми... В общем, остановиться?

   - Да что там, красавица вы наша, останавливаться? Полтора литра всего! Разогнаться не успеешь!

Телячья отбивная.

Что делать?

   Вот так вот. Сорок первый. Известие меня убило напрочь. До моего рождения ещё больше сорока лет. Твою-то в атом! Это как же так-то? А любимая моя? А сын? Блин, до его рождения-то вообще больше шестидесяти лет. Увижу ли я их? Как? Своим ходом? Доживу?

   Сначала я решил, что это розыгрыш такой. Ну, как по телеку. Напугают, потом выбегают: "Мы вас разыграли! Там стояли скрытые камеры!" Но, нет. Мне было слишком хреновато, чтобы надо мной подобные опыты ставить. У меня ведь, в самом деле, рука сломана, всё тело изорвано (врачи так сказали), да я и сам чувствую себя изжеванным куском мяса. Двадцать первый век жесток и бесчеловечен, но не настолько же? Да и многовато актеров, настолько вжившихся в образы. Слишком масштабная постановка для меня одного. Кто я такой-то?

   Испытание, говоришь? Быть куском бэушного мяса? Ничего нового. И так, почти все кого я знаю - ходячие мясные куски. Только не рванные, как я.

   Испытание. Из двадцать первого века в сорок первый год. Да, год знаковый. Для чего? Изменить что-то? Тогда почему я? Я же не знаю ничего и ничегошеньки не умею. Почему не историк какой, на этой теме двинутый, в смысле продвинутый. Или спецназовец. Или Шаманов? ВДВ командует, умеет. Чеченов был нехило. Вот он помог бы. А я? Я даже автомата Калашникова в руках не держал. И в армии не служил. По образованию - экономист - вообще бесполезный человек.

   Я представил - прихожу в НКВД или как он тут называется. "Здравствуйте, я из будущего!". А они мне: "Очень хорошо! И чем вы нам можете помочь?" И тут я приплыл. Ничем, твою матом, ничем! Бездарь я, ничегошеньки полезного не знаю и не умею. Коекакер типичный!

   Что я помню о 41-м? Сильные бои шли под Могилёвом, Смоленском. Под Вязьмой наших окружили. И путь на Москву стал открыт. Киев не сдавали. Может специально подставили наши войска под окружение, надеялись на Киевский укрепрайон? Гудериан отвернул от Москвы на юг. Под Киевом наших навестила полненькая и пушистая полярная лиса. Кто ж думал в 41-м, что можно окружить целый фронт? Надеялись на стойкость русского солдата. Что удержит, свяжет чудо стратегического мышления - танковые армии. Не вышло. Драпали. А если бы Гудериан не пошел на Киев, а ударил бы на Москву? Удержали бы? Потеря Киева - тяжелая потеря. А потеря Москвы? Москва - узел всех возможных коммуникаций, даже сейчас. А в 41-м? Оправились бы?

   И это всё, что я помню. Но, я уверен, что Сталину и его наркомам и без моих сопливых и так всё понятно. Не помню я ни расположения войск, ни направлений ударов, ни количество привлечённых сил, ни одной даты. Так, чуть-чуть, общие тенденции. Но, их и так несложно вычислить мозговитым офицерам Генштаба из простого анализа разведданных.

   Технические детали? А я и не знаю никаких. Даже нарисовать не смогу ни одного самолета времен ВОВ.

   Ничегошеньки-то я не знаю.