Сегодня ты, а завтра

Кэт втащили в вагончик и привязали к стулу, амбал выплеснул на стены и мебель обе канистры и, поигрывая трехсотдолларовым «Ронсоном», послал Кэт воздушный поцелуй:

– Бай-бай, детка.

– Да, извини, что мы без белых этих... балахонов и колпаков, но в целом очень похоже. – Сытин вышел из вагончика и, насвистывая, направился к машине.

Амбал с той стороны запер дверь и щелкнул зажигалкой. Огонь уверенно разгорался. Звать на помощь было бесполезно, перетирать веревки – некогда. Кэт изо всех сил принялась раскачивать стул, который скрипел и шатался, но не желал разламываться на части. Она с трудом встала на ноги и, подпрыгнув, всем своим не таким уж большим весом плюхнулась на сиденье – ножки разъехались, и она оказалась на полу, а руки все еще были примотаны к спинке. Кое-как поднялась. Юбка на ней вспыхнула, но Кэт не обращала внимания, разбежавшись, она плечом вышибла оконное стекло и вывалилась наружу.

Дом на противоположной стороне дороги выглядел странно, если призадуматься. Кому пришло в голову строить в глуши на самой обочине не бензоколонку и не забегаловку, а просто жилье? Оставалось надеяться, что в нем обитают добропорядочные американские обыватели, с телефоном, по крайней мере. Большего от них не требуется.

Позади дома располагался гараж, ворота не заперты: кабина пикапа торчала на полметра на улицу. Может, он вообще туда не помещается? Из чистого любопытства я подошел поближе. Места в гараже было предостаточно, водителю, видимо, не хватило сил для последнего рывка. Ключ зажигания в замке. Все ясно. Простые, открытые люди.

Дверь открыл угрюмый тип, с помятым, почти нашим лицом. Я тут же убрал приготовленную на всякий случай улыбку.

– Необходимо срочно позвонить. – Он отступил от прохода ровно настолько, чтобы я смог протиснуться, цепляясь за косяк. Пришлось отодвинуть его плечом.

– Где телефон? – повторил я начальственным тоном. – Необходимо сделать срочный звонок!

Он указал в дальний угол прихожей в сторону стола, заваленного пивными банками (на полу их тоже хватало). Телефона на столе не оказалось.

– Угощайся там. Сейчас принесу телефон. – Хозяин удалился, шаркая ногами и громко бормоча. – Просто хренею от этих военных!..

– Эй! – заорал он уже из другой комнаты. – Ты, случаем, не из Нью-Мехико? У них там такой английский пополам с испанским, прям как у тебя, хрен разберешь.

– Ни слова не знаю по-испански, – признался я.

Угоститься пивом так и не удалось: все банки на столе были порожними. Пока я тщетно шарил в поисках живительной влаги, вернулся мой гостеприимный хозяин. Вместо телефона он держал наперевес многозарядный карабин сорок пятого калибра.

– Ложись на пол, ублюдок! Медленно, руки держи на затылке.

– Ты что, совсем обалдел?!

Я и не подумал выполнять его приказ. Но странный тип, видимо, не собирался шутить. Не успел я выпалить свою фразу, как он спустил курок, целясь мне между ног. Пуля разорвала левую штанину и обожгла верхнюю часть бедра с внутренней стороны. Волей-неволей пришлось подчиниться – плюхнуться на грязный, заплеванный пол. Впрочем, сам я был не намного чище, поскольку, когда вываливался на полном ходу из багажника этого надутого майора, место высадки, естественно, выбирать не приходилось, и я умудрился закатиться в какую-то лужу. Слава богу, что вообще выбрался с этой чертовой базы, могли ведь и пристрелить.

– Что? Не ждал?! Рембо долбаный! Думал в лесу спрятаться?! – На его опухшем от пива лице сияла злорадная ухмылка.

Он был либо стопроцентным психом, либо подручным Беляка. Неизвестно, что хуже. Когда я подходил к его дому, местность будто бы показалась мне знакомой. Несколько минут назад я не придал этому значения, все равно вчера в темноте толком ничего не разглядел. А если фургончик моего закадычного друга и соотечественника в каких-нибудь двух-трех сотнях метров отсюда? А этот тип при нем смотритель? Везет мне в последнее время как утопленнику.

– Ненавижу военных! – Человек с ружьем прервал поток моего сознания. – Ты в курсе? Ты, ублюдок?! – Он двинул прикладом по почкам, отчего в глазах у меня сделалось абсолютно темно.

– Как тебя зовут? – продолжал он, распаляясь, и вдруг запнулся. – Чего, чего?! – Он нагнулся и что-то прочел на отвороте кителя: – Мери Анджело? Так ты извращенец! Ненавижу извращенцев! – Он снова заехал прикладом по тому же месту. В глазах опять потемнело.

Когда я смог соображать, то пришел к одному утешительному выводу: этот придурок не связан с Беляком, просто человек тяжелой судьбы. Но объяснять ему, что женскую форму я надел не по убеждениям, а в силу острой жизненной необходимости и сам испытываю от этого определенные неудобства (особенно в отношении мокасин, которые мне, мягко говоря, маловаты), было бы пустой тратой времени.

– Послушайте, сэр, – сказал я примирительно, – произошло явное недоразумение. Я гражданин России, следователь по особо важным делам. В Соединенных Штатах нахожусь в служебной командировке. Во внутреннем кармане мои документы. Только не говорите, что ненавидите русских, следователей и командированных.