Сегодня, завтра и всегда

…Ноябрь 1979 года. Для отражения атаки «вторгшихся советских бомбардировщиков» в воздух подняты десять самолетов- перехватчиков ВВС США. Через шесть минут отбой — в компьютер была случайно введена перфокарта, имитирующая «советскую атаку».

…Июль 1981 года. Чувствительные датчики спутников Объединенного командования аэрокосмической обороны Северной Америки (НОРАД) зафиксировали необычное свечение и сильное тепловое излучение в штате Флорида, которые были приняты за ядерный взрыв. В Пентагоне решили, что США подверглись атаке советских ракет. Оказалось — датчики отреагировали на лесной пожар…

В США уже зарегистрирована 151 ложная ядерная тревога. И каждый раз автоматически включался механизм «ответного удара». И каждый раз мир оказывался на волоске от смерти. Страшно подумать, что могло бы произойти, окажись у пульта управления ракетным арсеналом США человек, скажем, психически неуравновешенный.

Едва ли приходится сомневаться, что многочисленные ложные ядерные тревоги — неотъемлемая часть общего нагнетания милитаристского психоза в США, особенно усилившегося при нынешней администрации Рейгана. Взять хотя бы безответственные рассуждения главы Белого дома и его окружения о том, что ядерная война не только возможна, но что в ней можно и победить.

Позволительно задать вопрос: а смогло бы руководство США овладеть событиями, если бы цепная реакция ошибок привела к действительной тревоге? В рассказе кнопка не нажата: к счастью, отбой дан вовремя. Но в реальной жизни кто может быть уверен, что полагающаяся на оружие, а не на разум администрация США сумеет остановить вновь «по ошибке» потянувшиеся к кнопкам пуска руки?

Однако было бы неправильно сводить смысл рассказа П. Амнуэля только к проблеме временного фактора: «успеют — не успеют?» Или только к актуально (разумеется, в высшей степени актуально) поднятой теме предупреждения: «кнопка не должна быть нажата». Рассказ прежде всего об ответственности. О коллективной ответственности людей мира и о личной ответственности каждого живущего на Земле за будущее планеты, за будущее наших детей и нас самих, всего человечества.

«Кризисы, горячие точки… Я подумал: мы ведь часть Вселенной, может, ее единственная разумная часть, — говорит умирающий отец генерал-майора Сахнина. — И что станет со Вселенной, если мы уничтожим себя?»

И дальше слова того же персонажа, олицетворяющего совесть ученых, всех честных людей Земли: «…Ты скажешь, что ни ты, ни я, никто из нас не отвечает за действия того же Купера. Но что до этого будущему, которое может не наступить?..»

Конечно, за риторикой этих ключевых фраз угадывается главное: спасительность тезиса «за нас решат» — ложная, вопрос «быть будущему или нет» решается сегодня, сейчас.

…В заключительном монологе рассказа устами разумной Вселенной сказаны такие слова:

«Они уже достигли такого могущества, что в силах уничтожить себя. Свою планету… Они должны спасти меня… Сначала себя, потом — меня…»

В этом, как представляется, и состоит пафос рассказа. Всех людей на планете должна объединять одна тревога, одна общая — повторю это важнейшее слово — ответственность за наше настоящее, в котором спрессовались и достояния прошлых веков и тысячелетий, накопленные за долгую историю цивилизации, и надежды на то, что будущее состоится.

Виталий ГАН, журналист-международник

Преодоление

1

Полет на Полюс был для меня мучением. Обычно я хожу пешком, в крайнем случае езжу на автомобиле. Но уже простой, как азбука, пассажирский махолет вызывает у меня приступ своеобразной аллергии, и я отказываюсь от деловых встреч, стараюсь договариваться по стерео. Для полета на Полюс мне пришлось собрать всю свою решимость — раньше я никогда не покидал Землю! Союз писателей предложил мне участвовать в конференции по межзвездной связи и написать книгу «Фантастика и реальность космоса». Это было признанием, которого я так долго добивался. Отказаться я не мог — пришлось лететь.

© Журнал «Изобретатель и рационализатор», 1981 г.

«Новатор» больше напоминал океанский лайнер, чем межпланетный корабль: просторные каюты, холлы, библиотека, бассейн… Не особенно напрягая воображение, я мог представить, что плыву из Одессы в Керчь — небольшое каботажное плавание. Единственной настоящей неприятностью, о которой я старался заранее не думать, был перелет к астероиду на орбитальном челноке. Страх свой я отгонял, представляя, как выйду из челнока в пиджаке нараспашку, и легкий ветерок из шахт регенерации взлохматит волосы.