Сёгун

— Да, если пожелаете, — подтвердил Ябу. — Так об этих людях: все они ронины, из северных провинций. Все согласились поклясться в вечной преданности вам и вашему потомству. Хорошие воины. Никто не совершил преступления, в котором был бы уличен. А ронинамм стали потому, что их сюзерены убиты, умерли или низвергнуты. Многие воевали на море против вако, — Ябу глумливо улыбнулся. — Кое-кто и сам мог быть вако, — вы понимаете, что значит «вако»?

— Да, господин.

— Те, что связаны, могут быть бандитами или вако. Все эти люди пришли одной группой, как банда, и пожелали бесстрашно служить, если им простят прошлые преступления. Они клялись господину Нобору — он собрал их по приказу господина Торанаги, — что никогда не совершали преступлений против господина Торанаги или его самураев. Вы можете принять их каждого в отдельности или всей группой или отказаться от них. Понимаете?

— Я могу отказаться от кого-нибудь из них?

— А зачем вам это делать? — удивился Ябу. — Господин Нобору очень тщательно их отбирал.

— Ох, конечно, простите, — устало откликнулся Блэксорн, понимая, что дайме Ябу просто зло шутит над ним. — Я понял. Но вот что будет с теми, которые связаны, — если я от них откажусь?

— Им отрубят головы. Обязательно. Что еще с ними делать?

— Ах так… Простите.

— Пойдемте, — Ябу крупно зашагал к носилкам.

Блэксорн взглянул на Марико:

— Я могу отплыть! Вы слышали!

— Да.

— Это значит… Это похоже на сон. Он сказал…

— Анджин-сан!

Блэксорн послушно заторопился вслед за Ябу. Теперь паланкин играл роль помоста. Чиновник поставил маленький столик, разложил на нем свитки с записями. Немного дальше, в стороне, самураи охраняли кучу длинных и коротких мечей, копий, щитов, топоров, луков и стрел — всем этим оружием были навьючены лошади, и теперь носильщики его выкладывали. Ябу сделал знак Блэксорну сесть рядом, Алвито — впереди, а Марико усадил с другой стороны от себя. Чиновник выкрикивал имена, каждый выходил вперед, торжественно кланялся, называл свое имя и фамилию, клялся в верности, подписывал документ и вместо печати выдавливал на бумагу каплю крови из пальца — писарь привычно прокалывал его иглой. Каждый в последний раз становился перед Блэксорном на колени и, встав, торопился к оружейнику — получить сначала боевой меч, потом короткий. Все почтительно брали мечи, дотошно осматривали, выражали одобрение, убедившись в их высоком качестве, и со свирепой радостью засовывали за пояс. Теперь еще другое оружие, боевой щит — и можно занять свое место: ронины опять превращались в самураев. В полном вооружении они казались сильнее, стройнее и еще свирепее. Оставались еще тридцать связанных ронинов. Блэксорн настоял на том, чтобы лично разрезать на каждом веревки. Один за другим они клялись ему в верности наравне с остальными:

— Честью самурая клянусь, что ваши враги — мои враги, а я — ваш верный слуга.

После клятвы каждый получал оружие. Ябу выкликнул:

— Урага-нох-Тадамаса!

Вперед выступил молодой человек, без оружия, в простом кимоно и бамбуковой шляпе. Алвито почувствовал боль в сердце — брат Джозеф! А он и не заметил его среди самураев. Ябу ухмыльнулся — он-то сразу ухватил реакцию Алвито — и повернулся к Блэксорну.

— Анджин-сан, это Урага-нох-Тадамаса. Самурай, теперь ронин. Вы узнаете его? Поняли слово «узнать»?

— Да, понял. Узнаю.

— Прекрасно. Когда-то он был священником у христиан?

— Да, это так.

— А теперь нет. Понятно? Теперь ронин.

— Понятно, Ябу-сама.

Ябу следил за Алвито: священник неотрывно смотрел на отступника — тот в свою очередь с ненавистью уставился на него.

— Ах, Тсукку-сан, вы тоже его узнали?

— Да, я узнал его, господин.

— Вы готовы переводить — или у вас заболел желудок?

— Готов. Пожалуйста, продолжайте, господин.

Ябу махнул рукой в сторону Ураги.

— Господин Торанага отдает вам, Анджин-сан, этого человека, если он вам нужен. Когда-то он был христианским священником — начинающим. А теперь он отказался от фальшивого иностранного Бога и вернулся к истинной вере — Синто… — Он замолчал, так как священник тоже перестал говорить. — Вы точно переводите, Тсукку-сан? Истинной вере — Синто!

Священник не отвечал. Он вздохнул и перевел абсолютно точно, добавив:

— Это он так говорит, Анджин-сан, мой Бог простит его.

Марико пропустила это без комментариев, еще больше возненавидев Ябу и обещая себе отомстить ему в скором времени. Ябу посмотрел на них, потом продолжал:

— Так что Урага-сан — бывший христианин. Теперь он готов служить вам. Он может говорить на языках чужеземцев — он был среди тех четырех юношей самураев, которых посылали в ваши края. Он даже встречался с самым главным христианином из всех христиан — как они его называют? — но теперь ненавидит всех, совсем как вы. — Глаза Ябу метались от Алвито, за которым он следил, к Марико — она все так же внимательно вслушивалась в его слова. — Вы же ненавидите христиан, Анджин-сан?