Сёгун

— Он казался таким счастливым, что напоминал старика, которому приснилось, что у него четырехзубый Янг. — Ябу нахмурился, вспоминая. — Но одного момента я не понял. Когда эти вако меня окружили, я считал себе конченым человеком — без сомнения. Но Анджин-сан остановил их и вернул меня к жизни. У него вроде не было причины так поступать… Совсем незадолго перед этим я видел ненависть на его лице…

— Он спас вам жизнь?

— О да. Странно, не правда ли?

— Да. Происходит много странного, муж мой. — Юрико отпустила служанку, потом тихонько спросила: — Что на самом деле затеял Торанага?

Ябу подался вперед и прошептал:

— Я думаю, он хочет, чтобы я стал главнокомандующим.

— Почему бы ему хотеть этого? Разве Железный Кулак при смерти? А что с господином Судару? Или Бунтаро? Или с господином Нобору?

— Кто знает, госпожа? Они все в немилости. Торанага так часто меняет свои решения, что никто не сможет предсказать, что он собирается делать. Сначала он попросил меня пойти вместо него на пристань и подробно объяснил, как мне там себя вести, потом потолковал о Хиро-Мацу, как он постарел, и спросил, что я действительно думаю о мушкетном полке.

— Может быть, он снова готовит «Малиновое небо»?

— Все уже наготове, но он не получил от этого никакой выгоды. Здесь потребуется руководство и умение. Когда-то у него все это было — теперь нет. Он только тень того Миновары, каким слыл когда-то. Меня поразило, как он скверно выглядит… Извините, но я сделал ошибку: мне следовало поставить на Ишидо.

— Думаю, вы все же выбрали правильно. Может быть, вы отправитесь в баню, потом… мне кажется, у меня есть для вас подарок.

— Какой подарок?

— Ваш брат Мисуно придет к нам после ужина.

— Это подарок? — Ябу весь ощетинился. — Зачем мне сдался этот дурак?

— Какая-то информация или совет, даже от глупца, может быть так же полезна, как и от настоящего советника. Иногда даже и более.

— Какая информация?

— Сначала баня, потом ужин. Сегодня вечером вам понадобится холодная голова, Ябу-сан.

Ябу хотел было настоять на своем, но баня соблазнила его, — и правда, он был во власти приятного утомления, которого давно не испытывал. Отчасти это состояние было обусловлено уважением, оказанным ему Торанагой, отчасти — уважением генералов, которое он чувствовал несколько последних дней. Но в основном — взрывом радости после совершенного убийства. Этот импульс передался от меча — к руке, от руки — к голове. О, убить так чисто, как мужчина мужчину, перед мужчинами, — это радость, доставшаяся лишь немногим, очень редкая. Достаточно редкая, чтобы оценить ее и долго смаковать…

Поэтому он ушел от жены и продолжал и дальше расслабляться в своей радости. Он позволил сделать себе массаж, после чего, освеженный и обновленный, снова прошел на веранду. Лучи заходящего солнца озаряли все небо. Тонкий серп луны висел низко над горизонтом. Одна из личных служанок Ябу, двигаясь бесшумно и изящно, подала ему ужин. Ел он очень умеренно, в полном молчании — немного супа, рыбы, маринованных овощей. Девушка соблазнительно улыбнулась:

— Опустить футоны, господин?

Ябу покачал головой.

— Позже. Сначала скажите моей жене, что я хочу ее видеть.

Вошла Юрико, в старом, но опрятном кимоно.

— Со дес ка? Ваш брат ждет вас. Нам следует повидаться наедине. Сначала поговорите с ним, господин, потом мы побеседуем, вы и я, наедине. Прошу вас, будьте терпеливым, хорошо?

Касиги Мисуно, младший брат Ябу и отец Оми, был маленький человек с круглыми глазами, высоким лбом и редкими волосами. Его мечи, казалось, не подходили для него, и вряд ли он умел обращаться с ними. Даже с луком и стрелами он не казался бы более мужественным. Все поведение его свидетельствовало о желании угодить хозяину.

Мисуно поклонился и похвалил искусство Ябу, проявленное сегодня днем, — весть об этом подвиге быстро распространилась по всему замку и его окрестностям, еще более укрепив репутацию Ябу как сильного фехтовальщика. Затем он перешел к цели визита:

— Сегодня, господин, я получил шифрованное письмо от сына. Госпожа Юрико считает, что лучше лично передать его вам. — Он протянул Ябу свиток с расшифровкой.

Послание от Оми гласило: