Сёгун

— Очень хорошо, Марико-сан. Мне больше не о чем говорить. Кроме как еще раз сказать, что я приказываю вам не спешить с решением — и я прошу вас об этом.

Она наклонила голову.

— Сарудзи-сан, пожалуйста, подожди меня за дверью! — приказал Кийяма.

Юноша был в смятении, едва мог говорить:

— Да, господин, — он поклонился Марико. — Прошу извинить меня, мама.

— Может быть, Бог о тебе позаботится.

— И о тебе.

— Аминь! — сказал Кийяма.

— Спокойной ночи, сын!

— Спокойной ночи, мама!

Как только они остались одни, Кийяма начал:

— Отец-инспектор очень обеспокоен.

— Мною, господин?

— Да. И он беспокоится о святой церкви и о чужеземце. И о корабле чужеземцев. Сначала расскажите мне об Анджин-сане.

— Он необычный человек — очень сильный и очень умный. На море он… он живет морем. Он кажется частью корабля и моря, и на море нет человека, который может сравниться с ним в смелости и ловкости.

— Даже Родригес-сан?

— Анджин-сан дважды одолевал его. Один раз — здесь, один раз — на пути в Эдо. — Она рассказала ему о ночном визите Родригеса во время их остановки в Мисиме, о спрятанном оружии и обо всем, что она услышала. — Если бы их корабли были одинаковыми, Анджин-сан победил бы. Даже если бы они не были одинаковыми, я думаю, он все равно победил бы.

— Расскажите мне о его корабле.

Она повиновалась.

— Расскажите мне о его вассалах.

Марико подробно изложила, как они появились.

— Почему господин Торанага дал ему этот корабль, вассалов, деньги и свободу?

— Мой господин никогда не говорил мне об этом.

— А что вы сами об этом думаете?

— Возможно, он освободил Анджин-сана для войны со своими врагами, — отвечала Марико, потом добавила не извиняясь: — Раз уж вы меня спрашиваете, скажу, что особые враги Анджин-сана те же, что и враги моего господина: португальцы, святые отцы, помогающие португальцам, господа Харима, Оноши и… вы… господин.

— Почему Анджин-сан считает нас своими особыми врагами?

— Нагасаки, торговля и ваш контроль побережья Кюсю, господин. И потому, что вы — главный дайме католиков.

— Церковь не враг господина Торанаги. И святые отцы — тоже.

— Простите, но господин Торанага считает, что святые отцы поддерживают господина генерала Ишидо, как и вы.

— Я на стороне наследника. Я против вашего господина, потому что он не на его стороне и потому что он разрушит нашу веру здесь.

— Простите, но это не так. Мой сюзерен настолько выше этого господина генерала! Вы в двадцать раз больше выступали на его стороне, чем против него, и вы знаете, что ему можно доверять. Почему вы перешли на сторону его заклятого врага? Господин Торанага всегда хотел торговать, и он не противник христиан, как господин генерал и госпожа Ошиба.

— Прошу извинить меня, Марико-сан, но, ей-богу, я считаю, что господин Торанага тайно ненавидит нашу христианскую веру, не любит нашу церковь и в душе готов прекратить эту династию и уничтожить наследника и госпожу Ошибу. Его магнит — сегунат, только он! Он втайне хочет стать сегуном, планирует стать сегуном, и все нацелено только на это.

— Ей-богу, господин, я не верю в это!

— Я знаю, но это не делает вас правой, — он мгновение смотрел на нее. — Вы допускаете, что Анджин-сан и его корабль очень опасны для церкви? Родригес согласен с вами, что, если Анджин-сан встретится с Черным Кораблем в море, это очень опасно для него.

— Да, я тоже так считаю, господин.

— Это очень повредит нашей матери-церкви, не так ли?

— Да.

— Но вы тем не менее не поможете матери-церкви?

— Он не против матери-церкви, господин, и на самом деле не против святых отцов, хотя и не доверяет им. Он только против врагов своей королевы. А Черный Корабль нужен ему из-за денег.

— Но он против истинной веры и, следовательно, еретик.

— Да. Но я не верю, что все, что нам говорят святые отцы, верно. И многое никогда не будет нам известно. Тсукку-сан допускал многое. Мой сюзерен приказал мне стать его доверенным лицом и другом, учить его нашему языку и обычаям, учиться у него тому, что может быть полезно для нас. И я нашла…

— Вы имеете в виду — полезно для Торанаги.

— Господин, повиновение сюзерену — главное в жизни самурая. Разве не этого повиновения вы требуете от всех своих вассалов?

— Да. Но ересь ужасна и мне кажется, что вы объединились с чужеземцем против нашей церкви и заражены его ересью. Я молюсь, чтобы Бог открыл вам глаза, Марико-сан, прежде чем вы лишите себя спасения. Теперь последнее: отец-инспектор сказал, что у вас есть для него какая-то личная информация.

— Господин? — Это было совершенно неожиданно.

— Он сказал, что несколько дней назад было письмо от Тсукку-сана. Со специальным гонцом из Эдо. У вас есть информация о моих союзниках.

— Я просила отца-инспектора о свидании завтра утром.

— Да. Он поделился со мной. Ну?

— Прошу меня извинить, но завтра, после того как я увижусь с ним, я…

— Не завтра, — сейчас! Отец-инспектор сказал, это связано с господином Оноши и касается церкви и вы должны будете сразу мне все открыть. Ей-богу, это его слова. Неужели пришли такие времена, что вы мне не доверяете?