Сёгун

— Нет, он никогда не использует ниндзя! — отрезал Затаки. — Шпионов — да, но не такую грязь! Это могли сделать купцы или иностранцы. Не господин Торанага.

Кийяма посмотрел на Затаки ненавидящим взглядом.

— Наши португальские друзья ни за что бы так не поступили, — они не стали бы вмешиваться в наши дела. Ни за что!

— Вы верите, что они или их священники тайно замышляют, с одним из даиме-христиан с Кюсю, начать войну с нехристианами — войну, поддержанную вмешательством иностранцев?

— Кто, скажите мне? У вас есть доказательства?

— Еще нет, господин Кийяма. Но уже появились слухи и когда-нибудь у меня будут доказательства. — Затаки повернулся к Ишидо. — Что нам делать с этим нападением? Как выйти из положения? — Он взглянул на Ошибу: она следила за Ишидо, затем перевела взгляд на Кийяму, и он вдруг понял, что никогда еще она не была для него так желанна… Кийяма попытался подвести итог:

— Мы все согласны в одном: очевидно, что это господин Торанага затеял поймать нас в ловушку с помощью Тода Марико-сама — как бы ни была она смела, предана долгу и достойна уважения. Смилуйся над ней, Господь Бог, и упокой ее душу. — Он расправил складки на своем безупречном кимоно. — Неужели вы не понимаете, что атаковать своего вассала таким образом просто хитрый ход господина Торанаги? О, господин Затаки, я знаю, он никогда не прибегал к услугам ниндзя. Но он очень умен, способен внушить свои идеи другим и заставить поверить, что это их собственные мысли.

— Все может быть… Но он никогда не любил ниндзя, — он слишком умен, чтобы использовать их для своих целей или поручить кому-нибудь делать это. Им же нельзя доверять! И зачем захватывать Марико-сама? Намного лучше было бы ждать и дать нам совершить эту ошибку. Мы уже попались в ловушку.

— Да, мы все еще в западне. — Кийяма взглянул на Ишидо. — Кто бы ни затеял это нападение — он совершил глупость и нисколько не помог нам.

— По-моему, господин генерал прав — все это не так серьезно, как мы думаем, — умиротворяюще произнес Ито. — Но так печально — такая некрасивая смерть для нее, бедняги.

— Это ее карма, мы здесь ни при чем, — Ишидо оглянулся на Кийяму. — Ей повезло с этой потайной комнатой, иначе эти мерзавцы захватили бы ее.

— Но они не захватили ее, господин генерал, она совершила своего рода сеппуку. Так же поступили и другие. А теперь, если мы не позволим остальным уехать, будет еще много смертей в знак протеста и мы не сможем помешать этому, — возразил Кийяма.

— Не согласен. Всем следует оставаться здесь — по крайней мере до тех пор, пока Торанага-сама не пересечет наших границ, — Ито улыбнулся. — Это будет памятный день.

— А вы думаете, он их не пересечет? — поинтересовался Затаки.

— Неважно, что я думаю, господин Затаки. Мы скоро узнаем, что он собирается делать. В любом случае это не имеет значения. Торанага должен умереть, если наследник — наследовать, — Ито посмотрел на Ишидо. — Чужеземец уже мертв, господин генерал?

Ишидо покачал головой и посмотрел на Кийяму:

— Нехорошо было бы, если бы он сейчас умер или был ранен — такой смелый мужчина…

— Я думаю, он очень вреден и чем скорее он умрет, тем лучше. Вы забыли?

— Он может быть нам полезен. Я согласен с господином Затаки и с вами — Торанага не дурак. Есть какая-то веская причина, почему Торанага так заботится о нем.

— Вы опять правы, — поддержал Ито. — Анджин-сан неплохо приспособился для варвара. Торанага совершенно прав, что сделал его самураем. — Он взглянул на Ошибу. — Когда он подарил вам цветок, госпожа, я подумал, что этот поэтический жест достоин придворного.

С этим все согласились.

— А как же то поэтическое состязание, госпожа? — вспомнил Ито.

— К сожалению, его отменили, — отвечала Ошиба.

— Совершенно верно, — подтвердил Кийяма.

— А вы решили, с чем выступать, господин? — поинтересовалась она.

— Тогда — нет, но теперь…

На высохшую ветвь
Вдруг буря налетела…
И лето льет тайные слезы…

— Пусть это послужит ее эпитафией. Она была самурай, — спокойно вымолвил Ито. — Я разделяю эти слезы лета.

— Что касается меня, — заявила Ошиба, — я бы предпочла другое окончание:

На высохшей ветви
Задумался снег
О мертвом молчанье зимы.

Но я согласна с вами, господин Ито. Я тоже думаю, что мы все разделим эти тайные слезы лета.

— Простите, госпожа, но вы не правы, — заявил Ишидо. — Слезы, конечно, будут, но прольют их Торанага и его союзники. — Он постарался побыстрее закончить собрание. — Я немедленно начну расследование по поводу нападения ниндзя. Сомневаюсь, чтобы мы когда-нибудь узнали правду. Пока из соображений безопасности, придется, к сожалению, закрыть все проходы и запретить до двадцать второго все выезды.

— Нет! — Это Оноши, последний из регентов, — прокаженный — говорил со своего специального места в другом углу комнаты: он лежал в паланкине, за плотными занавесями невидимый членам Совета. — Извините, но это как раз то, чего мы никак не должны делать. Надо разрешить выехать! Всем!

— Почему?

Голос Оноши был зол и бесстрашен.