Сёгун

И еще больной вопрос — Дзендзико и ее дети… Если бы госпожа Дзендзико не была сестрой Ошибы — ее любимой и почитаемой сестрой, — я хоть и с большими сожалениями, позволил бы Затаки уничтожить их всех и спасти Судару в будущем от большого риска… А если я скоро умру? Они — его единственное слабое место… Но, к счастью, Дзендзико — сестра Ошибы и очень важная часть большой игры. Я не могу этого допустить. Надо бы, но не могу… На этот раз я должен выиграть! Не забывай, что Дзендзико ценна и по-другому: ум у нее острый, как шипы акулы, она рожает прекрасных детей и фанатично безжалостна, как и Ошиба, ко всему кроме своей семьи. С одной огромной разницей: Дзендзико в первую очередь предана мне, а Ошиба — своему сыну, наследнику Тайко.

Решено! До истечения десятого дня Судару должен вернуться в распоряжение Затаки! А если потянуть? Нет, это побудит Затаки сделаться еще подозрительнее, а мне меньше всего хотелось бы, чтобы он меня подозревал…

Ты мудро поступил, завещав власть Судару. Если будущее наступит, в его руках и руках Дзендзико оно будет надежным — при условии что они будут следовать завещанию. Назначить его главным наследником именно сейчас — это правильное решение и оно обрадует Ошибу».

Он уже написал Ошибе письмо, которое отправит вечером вместе с копией завещания. Да, он вытащит одну рыбью кость у нее из глотки — кость эта давно уже засунута именно для того, чтобы беспокоить ее. Хорошо сознавать, что Дзендзико — слабое звено Ошибы, — может быть, единственное… А вот какое слабое место у Дзендзико? Похоже — никакого. По крайней мере он еще не нашел, но, если оно есть, — найдет.

Торанага внимательно осмотрел своих соколов: они подпрыгивали, чистились, издавали какие-то звуки… в отличном состоянии, все — с колпачками на головах, кроме Кого, — ее большие желтые глаза метались из стороны в сторону… Кого, как и его самого, все интересовало…

«Что бы ты сказала, моя красавица, — мысленно спросил ее Торанага, — если бы я заявил тебе, что должен быть нетерпеливым и вырваться отсюда; что главный мой бросок будет вдоль Токайдо, а не через горы Затаки, как я сказал Судару? Ты, возможно, спросила бы почему… А я ответил бы, что не доверяю Затаки так же, как не могу летать. А летать я не могу совсем…»

Тут он заметил, что глаза Кого метнулись в сторону дороги. Он посмотрел туда — и улыбнулся, увидев паланкины и лошадей с багажом, появившихся из-за поворота.

* * *

— Ну, Фудзико-сан, как вы?

— Хорошо, благодарю вас, господин, очень хорошо. — Она еще раз поклонилась, и он заметил, что видимо, шрамы от ожогов уже не болят, ноги слушаются как прежде, а на щеках появился приятный румянец.

— Могу я спросить, как Анджин-сан? — поинтересовалась она. — Я слышала, переезд из Осаки был очень тяжелым, господин.

— Он теперь вполне здоров.

— О, господин, это лучшая новость, какую вы могли мне сообщить.

В следующем паланкине его приветствовала с веселой улыбкой Кику.

— Ах, как мне приятно видеть вас, господин, я так скучала. Это тянулось так долго…

— Да, прошу меня извинить, я сожалею. — Он был согрет ее удивительной красотой и скопившейся в ней внутренней радостью, — это отвлекло его от нахлынувших тревог. — Очень рад видеть вас. — Тут он увидел последние носилки. — Ах, Дзеко-сан, сколько времени прошло! — заметил он довольно сухо.

— Благодарю вас, господин, я заново родилась, когда увидела вас своими старыми глазами. — Поклон Дзеко был безупречен, она была одета особенно тщательно — он уловил что-то розовое под ее кимоно из самого дорогого шелка. — Ах, какой вы сильный, господин, — прямо гигант среди других мужчин! — пропела она.

— Благодарю вас, вы тоже выглядите прекрасно. Кику захлопала в ладоши при этом обмене любезностями, и все засмеялись вместе с ней.

— Я распорядился, чтобы вы пока оставались здесь. — Он был полон радостью при виде Кику. — А вы, Фудзико-сан, пожалуйста, пойдемте со мной.

Он отвел Фудзико в сторону. Когда она напилась чаю, освежилась и они поболтали о всяких пустяках, он перешел к главному:

— Вы дали согласие на полгода, и я согласился на полгода. Извините, но сегодня я должен знать, не хотите ли вы изменить это соглашение.

Маленькое квадратное личико Фудзико сразу потеряло всякую привлекательность, как только его покинула радость. Кончиком языка она на момент прикоснулась к зубам.

— Как я могу изменить это соглашение, господин?

— Очень легко. Оно кончилось. По моему приказу.

— Прошу меня извинить, господин, — начала Фудзико, голос ее был сух и невыразителен. — Я не это имела в виду. Я добровольно и со всей ответственностью заключила это соглашение перед Буддой и духом моего мертвого мужа и сына. Его нельзя изменить.

— Я приказываю его изменить.

— Простите, господин, прошу меня простить, но тогда Бусидо освобождает меня от повиновения вам. Ваш контракт одинаково важен и обязателен, и любые изменения должны быть согласованы обеими сторонами на добровольной основе.

— Вы довольны Анджин-саном?

— Я его наложница. Это я должна доставлять ему удовольствие.

— Вы можете продолжать жить с ним, если не будет другого соглашения?