Сёгун (части 3-4)

- Как может господин Судару знать, если никогда не думал о таком кощунстве? Извините, господин, но он не может ответить, так как ему никогда такого и в голову не приходило. Как он мог подумать об этом? А что касается Бунтаро-сана, очевидно, им овладел ками.

- Бунтаро заявил, что другие тоже разделяют его мнение.

- Кто же это? - ядовито спросил Судару. - Скажите мне - и они тут же погибнут. Кто? Знай я таких, господин, - уже сообщил бы вам.

- А вы бы не убили его сначала?

- Ваше первое правило - терпение, второе - терпение. Я всегда следовал вашим правилам. Я подождал бы и сообщил вам. Если я обидел вас, прикажите мне совершить сеппуку. Я не заслужил вашего гнева, господин, обрушившегося на меня, и мне трудно снести его, - я не участвую ни в каком заговоре.

Госпожа Дзендзико горячо поддержала мужа:

- Да, господин, пожалуйста, простите меня, но я полностью согласна с моим мужем. Он ни в чем не виноват, и все наши люди - тоже. Мы честны: что бы ни случилось, что бы вы ни приказали - мы сделаем.

- Так! Вы преданные вассалы, да? Послушные? Вы всегда выполняете мои приказы?

- Да, господин.

- Хорошо. Тогда ступайте и убейте своих детей. Сейчас. Судару отвел глаза от отца, посмотрел на жену, та слегка повела головой и кивнула, соглашаясь.

Судару поклонился Торанаге, сжал рукоятку меча и встал. Уходя, он тихонько прикрыл за собой дверь. Стояла мертвая тишина... Дзендзико взглянула на Марико и снова опустила глаза. Колокола пробили половину часа козла. Воздух в комнатах, казалось, стал плотнее. Дождь на короткое время перестал, потом пошел снова, более сильный. Сразу после того, как колокола пробили следующий час, раздался стук в дверь.

- Да?

Это был Нага.

- Прошу простить меня, господин, мой брат... Господин Судару хочет войти еще раз.

- Впустите его - потом возвращайтесь на свой пост. Судару вошел, встал на колени и поклонился. Он был мокр, волосы от дождя слиплись, плечи слегка дрожали.

- Мои... мои дети... Вы уже забрали их, господин. Дзендзико вздрогнула и чуть не упала вперед, но поборола свою слабость и прошептала мужу побелевшими губами:

- Вы... вы не убили их?

Судару покачал головой. Торанага свирепо произнес:

- Ваши дети в моих апартаментах ниже этажом. Я приказал Чано-сан забрать их, когда вызвал вас сюда. Мне нужно было проверить вас обоях. Жестокие времена требуют жестоких мер. - Он позвонил в колокольчик.

- Вы... вы отменяете ваш... приказ, господин? - Дзендзико отчаянно пыталась сохранить холодное достоинство.

- Да. Мой приказ отменяется. На этот раз. Это было необходимо, чтобы понять вас. И моего наследника.

- Благодарю вас, благодарю вас, господин! - Судару униженно склонил голову.

Открылась внутренняя дверь.

- Чано-сан, приведите сюда на минутку моих внуков, - распорядился Торанага.

Три скромно одетые воспитательницы и кормилица вошли с детьми: девочками, четырех, трех и двух лет, в красных кимоно, с красными лентами в волосах, и младшим сыном, - ему было всего несколько недель, он спал на руках у кормилицы. Воспитательницы стали на колени и поклонились Торанаге, их подопечные с серьезным видом скопировали эти действия и опустили головы на татами - кроме самой маленькой девочки, которой потребовалась помощь заботливой, хотя и твердой руки.

Торанага с важным видом ответил им таким же поклоном. Потом, выполнив эту скучную обязанность, дети бросились к нему в объятия - кроме самого маленького, которого взяла на руки мать.

В полночь Ябу с высокомерным видом прошествовал по двору перед главной башней замка. На постах всюду стояли самураи из отборных частей личной охраны Торанага. Луна едва светила, стоял туман, звезд почти не было видно.

- А, Нага-сан! В чем дело?

- Не знаю, господин, но всем приказано идти в зал для собраний. Прошу меня извинить, но вы должны оставить мне все свои мечи.

Ябу вспыхнул при таком неслыханном нарушении этикета, но тут же передумал, почувствовав холодную напряженность юноши и нервозность стоящей рядом охраны.

- А по чьему это приказу, Нага-сан?

- Моего отца, господин. Так что извините. Если не хотите идти на собрание - как вам угодно, но я обязан сказать, что вам приказано явиться без мечей, и, простите, вы должны так и поступить. Прошу меня простить, но я не могу иначе.

Ябу заметил, что у караульного домика, сбоку от огромных главных ворот, уже сложено много мечей. Он взвесил, насколько опасно ему отказываться, и, решив, что это неприемлемо, неохотно оставил свои мечи в общей куче. Нага вежливо поклонился, и сбитый с толку Ябу вошел в огромную комнату с окнами-амбразурами, каменным полом и деревянными перекрытиями.

Вскоре все собрались - пятьдесят старших генералов и семь дружественно настроенных дайме из мелких северных провинций. Все были встревожены и нервно ерзали на своих местах.

- О чем пойдет разговор? - мрачно спросил Ябу, заняв свое место.

Генерал пожал плечами:

- Возможно, о походе на Осаку.

Другой изучающе посмотрел по сторонам:

- Или планы изменились, а? Он собирается объявить "Малиновое... ".