Сёгун (части 3-4)

Блэксорн вышел на веранду. Он надел свои сандалии и кивнул слугам, собравшимся поклониться ему, как это было заведено.

День был серенький. Небо было закрыто облаками, с моря дул теплый влажный ветер. Каменные ступени, спускающиеся в гравий дорожки, намокли от дождя, шедшего всю ночь. Около ворот стояли лошади и десять сопровождающих его самураев. И Марико.

Она уже сидела на лошади, одетая в бледно-желтую накидку поверх бледно-зеленых брюк, шляпу с широкими полями и вуаль с желтыми лентами и перчатки. В гнезде на седле уже был наготове зонтик от дождя.

- Охайо, - сказал он официальным тоном, - охайо, Марико-сан.

- Охайо, Анджин-сан. Икага део ка?

- Окагесама де дзенки десу. Аната ва? Она улыбнулась: "Еги, аригато годзиемасита". Она не дала ему никакого намека на то, что между ними что-то изменилось. Но он ничего и не ожидал, во всяком случае не при посторонних, зная, как это было опасно. Он почувствовал ее запах, и ему хотелось поцеловать ее прямо здесь, перед всеми.

- Икимасо! - сказал он и повернулся в седле, делая знак самураям проехать вперед. Он свободно пустил лошадь за ними, и Марико заняла место рядом с ним. Когда они остались одни, он расслабился.

- Марико.

- Хай.

Тогда он сказал по-латыни:

- Ты очень красивая, и я люблю тебя.

- Я благодарю тебя, но вчера вечером было выпито так много вина, что мне не кажется, что я сегодня действительно красивая, а любовь - это ваше христианское слово.

- Ты красивая христианка и вино на тебя не подействовало.

- Благодарю тебя за ложь, Анджин-сан, благодарю тебя.

- Нет, это мне нужно благодарить тебя.

- О, почему?

- Просто так. Я от всей души благодарю тебя.

- Если вино и мясо делают тебя таким добрым, утонченным и галантным, сказала она, - тогда я должна сказать твоей наложнице, чтобы она перевернула небо и землю, но каждый вечер угощала тебя ими.

- Да. Я хотел бы, чтобы все было точно так же.

- Ты какой-то счастливый сегодня, - сказала она, - В самом деле, почему?

- Из-за тебя. Ты знаешь, почему.

- Я не представляю, Анджин-сан.

- Нет? - поддразнивал он.

- Нет.

Он оглянулся. Они были совсем одни, можно было говорить без опаски.

- Почему это "нет" сразу тебя расстроило? - спросила она.

- Глупость! Абсолютная глупость! Я забыл, что самое умное - это осторожность. Это из-за того, что мы были одни и я хотел поговорить об этом. И, честно говоря, поговорить еще кое о чем.

-- Ты говоришь загадками. Я не понимаю тебя.

Он снова попал в тупик:

- Ты не хочешь поговорить об этом? Совсем?

- О чем, Анджин-сан?

- О том, что произошло сегодня ночью.

- Я проходила ночью мимо твоей двери, когда с тобой была моя служанка Кой.

- Что?

- Мы, твоя наложница и я, мы подумали, что она будет для тебя хорошим подарком. Она понравилась тебе?

Блэксорн пытался прийти в себя. Служанка Марико была похожа на нее фигурой, но моложе и совсем не такая хорошенькая, но хотя было совершенно темно и пусть голова у него была затуманена вином, конечно, это была не служанка.

- Это невозможно, - сказал он по-португальски.

- Что невозможно, сеньор? - спросила она на том же языке. Он опять перешел на латынь, так как сопровождающие теперь были уже недалеко, ветер дул в их направлении:

- Пожалуйста, не шути со мной. Никто же не может подслушать. Я ощутил твое присутствие и запах духов.

- Ты думаешь, это была я? О, нет, Анджин-сан. Я была бы польщена, но это никак невозможно... как бы я этого ни хотела, - о, нет, нет, Анджин-сан. Это была не я, а моя Кой, служанка. Я была бы рада, но я принадлежу другому человеку, даже если он и мертв.

- Да, но это была не ваша служанка, - он подавил свой гнев, - но, впрочем, считайте, как вам хочется.

- Это была моя служанка, Анджин-сан, - сказала она успокаивающе. - Мы надушили ее моими духами и сказали ей: ни слова, только прикосновения. Мы ни на минуту не думали, что вы решите, что это я! Это был не обман, а просто мы попытались облегчить ваше положение, зная, как вас смущают разговоры о физической близости, - она глядела на него широко открытыми невинными глазами. - Она понравилась тебе, Анджин-сан? Ты ей очень понравился.

- Шутка в таких важных делах иногда оказывается не смешной.

- Очень важные вещи всегда будут делаться с большой серьезностью. Но служанка ночью с мужчиной - это пустяк.

- Я не считаю, что ты мало значишь.

- Я благодарю тебя. Я тоже так думаю о тебе. Но служанка с мужчиной ночью - это их личное дело и не имеет никакого значения. Это подарок от нее ему и иногда от него ей. И больше ничего.

- Никогда?

- Иногда. Но это личное любовное дело не должно иметь большого значения для тебя.

- Никогда?

- Только когда мужчина и женщина соединяются вместе вопреки требованиям закона этой страны.

Он сдержался, поняв наконец причину ее запирательства.

- Извини меня. Да, ты права. Мне никогда не следовало об этом говорить Я извиняюсь.

- Почему извиняешься? За что? Скажи мне, Анджин-сан, эта девушка носила распятие?

- Нет.

- Я всегда ношу его. Всегда.

- Распятие можно снять, - сказал он автоматически на португальском, это ничего не доказывает. Его можно позаимствовать, как духи.