Сеятель бурь

– Вот и подумайте. – Мрачнея на глазах, я прервал речь француза. – Милейший, вы несете полную околесицу. Я предложил вам свою поддержку, протянул руку – вы же плюете в нее. Я не намерен этого терпеть, мсье. Если мои наблюдения верны, вы носите фамилию Дювиль совсем недавно, должно быть, со времен переворота, и ежели у вас была нужда изменить прозванию ваших предков, то скорее всего вы дворянин, а стало быть, можете решать вопросы чести как принято между дворянами. Вам не составит труда найти меня в особняке Турнов, что близ дворца эрцгерцога Фердинанда. Однако, понимая всю тяжесть вашего положения, я бы имел честь рекомендовать вам очнуться от вашей беспочвенной ревности.

– Господа, господа! – попробовала вмешаться не на шутку встревоженная француженка. – Ну что же вы!

– Мадам, – отчеканил я, – все, что в моих силах, – это дать вашему мужу время одуматься. Полагаю, у него хватит чести не пользоваться моей добросердечностью, чтобы похитить этот экипаж.

– Но в нем есть часть и моих денег! – запротестовал Дювиль.

– Я помню об этом, но даже если бы он до последней колесной спицы принадлежал мне, я не заставил бы даму добираться до столицы верхом по такой морозной погоде. Жду вас нынче вечером, а сейчас, – я стукнул кулаком в стену кареты, за которой восседал нанятый в Холлабруне кучер, – остановите экипаж! Сергей, друг мой, велите берейтору подвести коней.

– Ну, шо ты здесь устроил? – досадливо спросил Лис, когда мы отъехали от кареты на приличное расстояние. – Опять пальцы веером – дуэль, шрапнель, мадмуазель! Сейчас французика мандраж пробьет, он на грунт ляжет, и ищи его потом частым бреднем.

– Незачем его искать, – поморщился я. – Он явно бывший офицер, и, судя по вздорному характеру, дуэли для него в новинку. Однако, помнится, о графе Бонапарте говорил не он, а его жена. Стало быть, эта очаровательная мадам негоциантка, вероятно, куда интереснее, чем ее муж.

– Другой бы спорил, – хмыкнул Лис. – Особа интересная со всех сторон!

– Я не в этом смысле!

– Да?! А в карете я было подумал…

– Неправильно подумал, – прервал я друга. – В общем, слушай меня внимательно. Здесь до Вены другого пути нет: справа Дунай, слева лес. Свернуть карете некуда, так что на этой дистанции можно не опасаться – с нашими подопечными ничего не случится. А вот от въезда в столицу за экипажем хорошо бы организовать слежку. Кто, что, куда… Опять же карета целее будет.

– Не боись, – обнадежил меня Лис, укоризненно качая головой, – сделаем! Мороз и солнце, ветер в харю, но я старательно… для дела.

Последние слова его речи были заглушены звуком разившегося за нашими спинами слитного залпа. Затем выстрелы ударили россыпью, как горох в жестяную кастрюлю. Лис с силой натянул поводья:

– Тпррру! Капитан, а ты уверен, что нашим клиентам действительно ничего не угрожает?

ГЛАВА 3

Жизнь неумолимо толкает человека на добровольные поступки.

Робинзон Крузо

Грязь, ударившая из-под копыт во все стороны, еще не успела опасть, когда послышавшийся издали женский крик окончательно убедил нас, что добраться до Вены в идиллическом спокойствии не удастся. Кони намётом вынеслись на холм, и мы с Лисом воочию смогли разглядеть последствия лесной засады.

Усамой подошвы возвышенности, там, где дорога забирала вверх, заставляя экипаж замедлить ход, пару минут назад разыгралась нешуточная схватка. Берейтор, вооруженный карабином, лежал под колесом рухнувшего набок экипажа, и лужа крови расползалась из-под его неподвижного тела. Второе колесо еше крутилось над ним, словно пытаясь умчаться с места происшествия. Чуть поодаль, вцепившись намертво в поводья, лежал кучер. Должно быть, последние ярды кони волочили его по земле. Рядом бились в конвульсиях две из четырех упряжных лошадей. Пятеро вооруженных мерзавцев суетились вокруг кареты, и еще один готовился представить отчет о своих действиях святому Петру. Должно быть, берейтор все же успел выстрелить, прежде чем слететь с козел.

Дорога была усыпана распотрошенным багажом господ Дювилей. Однако те секунды наблюдения, которые мы смогли себе позволить, давали основание предположить, что парижские наряды не представляют для разбойников никакой ценности.

– Открываем огонь с дистанции пять-семь ярдов. Бьем с ходу на поражение. Если что – я дальше работаю шпагой, ты меня прикрываешь.

– Мог бы и не говорить, – в тон мне отозвался Лис, наматывая уздечку на запястье и взводя курки седельных пистолей. – Чай, оно не в первый раз! Ну что, Капитан, понеслась душа по кочкам!

Упоение победой – бич многих полководцев, куда более прославленных и опытных, чем устроители лесной засады. Занятые изучением шляпных картонок и баулов с платьями разбойники не позаботились выставить охранение, а потому заметили нас лишь тогда, когда кремни пистолей уже высекли искру, и язычок пламени скользнул к затравочному отверстию.