Сеятель бурь

Обеспокоенный столь бедственным положением моего друга и невесть откуда взявшейся французской речью лейтенант на долю секунды повернул голову в сторону Лиса, подставляя тем самым челюсть под его хлесткий правый крюк. Еще мгновение, и тело пушкаря устремилось в объятия его закадычного недруга, сбивая того с ног. Спустя еще несколько секунд дебоширы были успокоены всерьез и надолго. Сложив оглушенных офицеров так, чтобы казалось, будто они пытались удавить друг друга, и немало в том преуспев, мы перешли к следующей части плана освобождения. Привычный грохот кулаков моего секретаря в запертые двери не столько переполошил охрану, сколько заставил ее вновь со вздохом отложить карты и вернуться к выполнению прямых обязанностей.

– Барон, – прошептал я, слушая, как поворачивается в замке ключ, – мы с Сергеем берем на себя фузелеров, а вы, будьте любезны, обезоружьте капрала.

– Идет, – кивнул с улыбкой Конрад, расправляя широкие плечи.

– Погубили, ироды! – со слезой в голосе орал Лис. – Друг друга как есть погубили!

– А ну прекратить! – Ворвавшиеся фузелеры замерли на месте, увидев перед собой распластанные тела.

– Я же говорил. – Указательный палец Сергея ткнул в сторону офицеров, затем рука его, согнувшись, молнией устремилась назад, аккурат в нос остолбеневшему часовому.

Тот выронил ружье и, хватаясь за разбитую переносицу, рухнул на колени. Судьба моей жертвы была не менее плачевна, но о методах изничтожения охраны я намерен рассказать много позже, когда на старости лет возьмусь писать практическое наставление по рукопашному бою для королевской морской пехоты.

Выскочивший из камеры в поисках начальника караула барон отсутствовал минуты три, и я, зная, что в такой ситуации может означать задержка, уже начал волноваться, не случилось ли с ним какой-нибудь беды. Но на исходе пятой минуты он вернулся, несколько обескураженный результатами своих наблюдений.

– Господа, наружная дверь заперта, должно быть – засовом. Капрала нет.

– А окна? – поинтересовался я.

– Кроме этой комнаты, в доме еще четыре. В каждой арестованные офицеры, и насколько я мог видеть, все окна забиты досками.

– Проклятие! – досадливо процедил я, расстегивая мундирные пуговицы на груди поверженного фузелера.

– Может, дверь выбьем? – предложил Лис.

– На грохот сбежится весь лагерь, – резонно заметил я.

– Да ну, кому здесь бежать? Раненые, обозники да полковые шлюхи.

– А тех, кто сейчас в гостях у шлюх, ты в расчет не берешь?

– Ага, как же, станут они без панталон по морозу сюда ломиться! – скептически хмыкнул Лис. – Это ж тогда будет их последний визит!

– При помощи штыков можно оторвать доски на окнах. Это будет тише, – вклинился Конрад.

– Неплохая мысль, – кивнул я.

– Ладно, переодеваемся, – вытряхивая ближайшего поверженного француза из мундира, скорбно проговорил Сергей. – Кого только набирают в этот семидесятый линейный полк? Тут самый высокий пациент на полголовы ниже меня. – Мой друг с укором покачал головой. – Недомерки какие-то! Ну и шо теперь, ходить как клоуну?

– Ладно, не суетись, – успокоил его я, – все равно в штиблетах не видно.

– Кому не видно, а кому ноги мерзнут, – резонно заметил Лис. – Поверь мне, пока до своих до шкандыбаем, синий цвет мундиров будет очень гармонировать с нашими физиономиями.

В словах Лиса была немалая доля истины, но выбора не было. Переодевание не заняло много времени.

Когда гвозди, которыми были приколочены набухшие от сырости доски, начали медленно поддаваться, и просвет между ними и подоконником стал достаточным, чтобы просунуть ружейные приклады, со стороны двери послышался шум отпираемого засова.

– Тушите свечи, – скомандовал я, занимая место у прохода.

Засов с лязгом вышел из петель, и в образовавшуюся щель показалось затянутое пеленой низких туч небо, в котором, точно смутные воспоминания о полнолунных майских ночах, желтело грязное ночное светило.

– Что здесь за темень? – раздался с крыльца недовольный голос капрала. – Эй, Анри, Антуан, где вы?

– Темень – оттого что ночь, – деланно зевая, проговорил Лис, старательно копируя лангедокский акцент одного из солдат. – А ночью положено спать.

– Что-о-о?! – Возмущенный младший командир, забыв об осторожности, шагнул прямо мне в руки.

– Господин аджюдан! – попытался было завопить он, но абсолютно безрезультатно. Два штыка уперлись в грудь следовавшего за начальником гауптвахты офицера, призывая того не издавать лишних звуков.

– Ба! – Худое лицо бравого секретаря расплылось в недоброй улыбке, лишь только вновь зажженные свечи выхватили из тьмы лицо нового гостя. – Да никак это накрашенный адъютантик маршала Дезе. Шо, петух версальский, тебя тоже арестовали? Небось за отцом-командиром в щелочку подглядывал, когда он с женой тактические задачи решал.

– Маршал послал меня за вами, – стараясь держаться с гордой самоуверенностью, кратко сообщил побледневший хлыщ.

– А шо, он уже сам не справляется? – не унимался Сергей. – Ну, извини, помогли бы, конечно, но у нас другие планы.