Сеятель снов

До злополучного спиритического сеанса, который устроил Эйдан со своими ближайшими друзьями – потрёпанными аристократами и одной странноватой мадам ‒ всё шло более или менее нормально. Никто из них троих, конечно, не был счастлив, а их жизнь в Уилтшире уже тогда казалось далёким миражом, но настоящий кошмар наступил лишь после того сеанса. Начали увольняться слуги. Клэр спросила, в чём же дело, и получила чёткий ответ: никто не хочет работать в доме, где вызывают духов, и вещи двигаются сами по себе. Клэр пришла в ужас, узнав, что устроил в их доме Эйдан, пока она с Эллен гостила у матери в Манчестере. Он ничего ей не рассказал о вызове духов, по большей части, они вообще не говорили друг с другом в последние месяцы, но эта новость привела Клэр в ярость, и молчать она больше не хотела.

Эллен помнила день, когда разразился скандал между матерью и отцом. Это было последнее сражение за душу Эйдана Диккенса, и Клэр его проиграла. После того скандала ссор больше не было, в семье Диккенсов наступила эпоха тишины, холодного равнодушия и плохо скрываемого презрения. Несколько раз Эллен пыталась поговорить с Клэр об отце:

‒ Почему папа ведет себя так странно? Почему он больше никогда не улыбается, запирается в кабинете на целый день? Почему вы больше не разговариваете и спите в разных комнатах?

‒ Папа болен, дорогая. В детстве папа пережил ужасные события. Плохие люди скинули на школу, где он учился, бомбы, и все его друзья погибли, а он получил серьёзное ранение и поэтому всегда хромает.

‒ Папа сильно болен? Он умрёт?

‒ Нет, детка, папа не умрёт. Он болен душой, от этого не умирают.

‒ Почему его не лечат? Если он болен, его же должны лечить.

‒ Душевные боли не всегда можно вылечить, иногда они остаются у людей на всю жизнь. Элли, ты ещё слишком мала, чтобы понять это. Когда подрастешь, тебе всё станет ясно, а пока просто старайся делать для папы что-то хорошее. Показывай ему свои рисунки, приноси ему иногда чай в его кабинет, старайся быть для него хорошей дочкой. Он тебя очень любит, просто сейчас ему тяжело, и часто он бывает очень занят.

‒ А ты будешь для него хорошей женой? Вы же даже не разговариваете. Ты не приносишь ему чай. Ты больше не любишь папу?

‒ Конечно, я люблю папу. Элли, это такой период. Сейчас нам с папой трудно разговаривать, такое бывает у взрослых, но это пройдет, и всё станет как прежде.

Но как прежде больше никогда не было. Эллен ходила в частную школу в Карлайле и часто ловила себя на мысли, что ей не хочется возвращаться после уроков домой. Клэр стала ездить в Манчестер к матери, иногда она брала дочь с собой во время школьных каникул, но чаще ездила одна. Бывали моменты, она возвращалась домой, отдохнувшая и повеселевшая, и Эллен замечала, что мать делает попытки снова сблизиться с отцом, иной раз ей даже казалось, что всё скоро станет хорошо между ними. На короткое время после разлуки с Клэр Эйдан немного оттаивал, приходил в себя после долгого транса, они вновь начинали сидеть по вечерам вдвоём в гостиной возле камина, тихонько перешёптываться о чём-то, даже смеяться. В те редкие вечера Эллен снова купалась в родительской любви и нежности, она снова была счастлива, и ей безумно хотелось остановить время на этом конкретном моменте: пусть она не взрослеет, пусть завтра никогда не наступит, пусть каждый день станет этим днем, она бы всё за это отдала. Но даже в эти короткие минуты счастья, глядя на воссоединение родителей, на довольную, словно помолодевшую мать и отца, который вновь улыбался и говорил с ними, Эллен чувствовала, что время утекает, как песок, оно стремительно и безжалостно уходит – время их счастья, и как бы она ни хотела его остановить – её усилия тщетны. В те счастливые вечера, когда мать и отец снова шли спать в одну спальню, и Эллен слышала мягкий щелчок дверного замка, недвусмысленно намекавший на вновь вспыхнувшую страсть между ними, она на цыпочках пробиралась в свою комнату, становилась на колени возле приоткрытого окна и, глядя на далекие звёзды, молилась богу, чтобы завтра всё не исчезло. Отец с матерью были католиками, и Эллен посещала службы, исповедовалась, причащалась и знала несколько молитв. Иногда она стояла на коленях и молилась до самого утра, ей казалось, что, если она приложит достаточно усилий, бог услышит её и подарит её семье утраченный покой и радость. В четырнадцать лет Эллен возненавидела бога.