Сеятель снов

Джейн знала, как он любил держать её за руку, это всегда раздражало её. Но сейчас она не возражала, ведь впредь, куда бы он ни пошёл и сколько бы людей его ни окружало, он будет идти в одиночестве.

Глава 14. Последняя просьба Джейн Фрай

Джереми чувствовал, что девочка была где-то наверху в небольшой белой палате, похожей на палату Джейн. Он не знал, хватит ли его сил, чтобы держать всю больницу в сонной паутине, прежде он никогда не делал этого с таким количеством людей. Он ненавидел их всех до единого. Он хотел лишь усыпить их, а они начали видеть кошмары. Ему хотелось только тишины – они принялись стонать и кричать. Краем сознания Джереми понимал, его собственный гнев разрывает на куски души этих бедолаг, вытаскивает из их подсознания самое страшное, болезненное, горькое. Он всего лишь хотел, чтобы они уснули, и некоторые действительно просто уснули, но другие начали вопить и сходить с ума.

Он чуть не споткнулся о милашку Сюзанн, кошмар настиг её прямо в коридоре, и сейчас она валяется на полу с раздвинутыми ногами, молочно-белая пена стекает из её рта прямо на белокурые локоны, она бьётся в агонии своего персонального ада, и именно он заставляет её видеть этот кошмар. Ещё нескольких медбратьев и одного врача он встретил на лестнице, все они дёргались и вопили от страха и отчаянья, рвали на себе одежду и волосы – жалкое зрелище. Только одна живая душа в этой больнице не видит сейчас кошмаров – Мэйми О’Лири. Из последних сил Джереми боролся с собой, он не хотел, чтобы все эти люди сходили с ума, визжали и плакали по углам, но ничего не мог поделать, злость и отчаяние затопили его мысли, воспоминания, разум. Всё, что было в нём светлого, а было уже совсем немного, Джереми оставил для Мэйми.

Перед смертью Джейн сказала, что палата Мэйми где-то на верхних этажах, она услышала разговор врачей. Джереми знал, что девочка при смерти, но не был готов увидеть смерть во всём её безобразии. Третья палата слева от лестницы. Он открыл дверь, вошёл в полутёмную комнату, жалюзи на окнах опущены, лампы выключены. Он увидел кровать, рядом уже привычно работал дыхательный аппарат, и пикали приборы, их было куда больше, чем в палате Джейн. На кровати лежало маленькое перебинтованное существо. В полумраке комнаты оно больше походило на изувеченного зверька, чем на человека. Медленно, словно ступал по тонкому канату, Джереми приближался к больничной койке. Подойдя вплотную, ему пришлось вцепиться в металлические поручни, чтобы устоять на ногах. Она не проснулась, не почувствовала его присутствия. Девочка, слишком маленькая и слишком худенькая для своих шести лет, лежала перед ним без сознания. Джереми увидел на ней уродливый пластиковый корсет с болтами и механизмами, из правой половины её бритой головы торчала металлическая пластина, левая забинтована, ведь левый глаз врачи не смогли сохранить. Руки её беспомощно лежали вдоль тела ладонями вверх. Нос и рот закрывала маска искусственного дыхания. Джереми не стал садиться на край постели, ему казалось, что если он хоть как-то заденет изувеченное тельце, оно рассыплется на его глазах. Он протянул руку и легонько коснулся её головы.

Она видела сон о своём отце, она могла с ним говорить так, как никогда не умела в жизни. Она могла гладить его по щетинистому лицу, могла читать ему стихи и собирать для него васильки с полей, они могли вместе подолгу вспоминать маму, разобрать все её фотографии и сделать альбом, она могла порадовать его и пойти в школу, как он всегда мечтал, ведь во сне, она именно такая дочка, какая нужна папе, и он больше не будет искать для неё нянек с плохим английским и перестанет тихо плакать по ночам.