Сеятели тьмы

Переходя от абзаца к абзацу, Кохияма наконец кое-как разобрался в механизме передачи наследственности у микробов. Главный вывод, который он сделал, прочитав эту статью, заключался в том, что генетическое исследование фактора противолекарственной устойчивости (фактора R) микроорганизмов из чисто теоретической проблемы превращается в одну из острейших проблем современной медицины. Но вопрос о связи генетического исследования устойчивости кишечной палочки с чумными бациллами по-прежнему оставался для него книгой за семью печатями.

Сунув журнал в карман, Кохияма вышел во двор. Осеннее солнце уже садилось за деревьями парка. Быстро холодало. Незаметно для себя, словно гонимый неведомой силой, он стал быстро ходить вокруг газона, совсем как Хамура, который верил, что с помощью усиленной гимнастики можно спастись от чумы… Уж не поддался ли и он сам этой бредовой идее?.. Кохияма подошёл к забору. На заборе сидел ворон, который при его приближении каркнул, взмахнул крыльями и улетел в парк. Может, и эта птица разносит чуму? Её чёрное оперение и зловещий вид напомнили ему крысу, которую Эмма обнаружила в кухне. «Тоже посланец бога смерти?» — иронически подумал Кохияма. И тут же в памяти возник последний разговор с Тэрадой по поводу болезни Эммы. Тэрада сказал тогда: если это чума, то никакие антибиотики ей не помогут, так же как они не помогли её отцу. Почему? Уж не потому ли, что микробы, жертвой которых стал Убуката, обладали противолекарственной устойчивостью? Значит, если у Эммы чума, то в ней повинны те же устойчивые чумные бактерии? Следовательно, этот страшный, неодолимый враг обитает здесь, в изоляторе? Но что это должно означать?..

К вечеру температура у Эммы снова поднялась до 37,7°. Однако оснований для серьёзного беспокойства уже не было. Доктор Канагаи сообщил, что у неё обнаружен гриппозный вирус В.

После ужина Кохияма решил зайти к профессору Нисидзаке. Размышляя о прочитанной статье, он чувствовал, что смог бы разобраться в ней до конца, если бы чуть побольше смыслил в медицине. Единственным человеком здесь, у которого можно было получить консультацию, был старый профессор, спрятавшийся в своей квартире, точно улитка в раковине. И Кохияма пошёл к нему.

— Опять что-нибудь стряслось? — тревожно спросил профессор и стремительно вытянул руки вперёд, как бы желая удержать Кохияму на некотором расстоянии от себя.

Поистине Кохияма был для него чем-то вроде злого духа. То он вынудил его дать разрешение позвонить по телефону, хотя это было категорически запрещено, то просил его осмотреть больную Эмму, то допытывался у него, какой характер носили исследования Убукаты. В общем, этот молодой человек только и делал, что беспокоил его по разным поводам, к которым он не имел и не хотел иметь никакого отношения.

— Нет-нет, ничего особенного не случилось, — поспешил успокоить его Кохияма. — Я просто хотел узнать у вас кое-что из основ бактериологии.

— Хм! Разве это так спешно? Думаю, что с этим можно было бы потерпеть и до завтра.

— Простите, но я полагал, что для вас сейчас как раз самое удобнее время…

Из глубины квартиры доносились громкие звуки телепередачи. Кохияма отчётливо представил себе старенькую профессоршу, уютно устроившуюся в кресле перед телевизором. Для этих стариков телевизор, наверное, вообще был единственным средством связи с окружающим миром. Телевизор возмещал им недостаток общения. Странно, наверное, было видеть эту престарелую пару, бесстрастно наблюдавшую за тем, что происходит на экране. Впрочем, могло быть и наоборот: возможно, лишь перед экраном телевизора они и выражали вслух свои переживания.

— Вы, кажется, думаете, что я смотрю телевизор? — сказал профессор, заметив смущённый взгляд Кохиямы. — Нет-нет, я пишу письмо сыну в Америку, он учится там.

— Значит, вы не можете уделить мне немного времени?

— К сожалению, друг мой. Письмо для меня сейчас важнее. Тем более что у меня и так не меньше часа ушло на спор с женой, посылать его или нет.

Кохияма вопросительно взглянул на старика.

— Я ей в шутку сказал: «Письмо я продезинфицирую, и, как бы сильны чумные бациллы не были, до Америки они живыми не дойдут». Но жена у меня — человек старых взглядов, и, кроме того, она очень тревожится за сына. А вдруг, говорит, дойдут? Ты что, хочешь наслать чуму на Америку, которой мы должны быть так благодарны? Ведь тогда там все, говорит, перемрут!

— Но разве письмом можно занести чуму?

— Нет, конечно, — усмехнулся профессор. — На солнце чумная бацилла моментально погибает, а в сухом воздухе настолько слабеет, что перестаёт быть опасной. Всё это верно, но в теперешнем положении я вынужден считаться даже с нелепыми страхами жены.

— Конечно, — согласился Кохияма. — Сейчас у нас у всех нервы не в порядке.

— Да-да, — закивал головой профессор. — Кстати, а какой у вас вопрос ко мне?

— Меня интересует проблема наследственности у микробов.

— Хм! Вас интересуют исследования покойного Убукаты? — Лицо старика приняло неприязненное выражение.