Сеятели тьмы

— В какой-то мере да, — ответил Кохияма. — Точнее, меня занимает вопрос: существует ли связь между исследованием устойчивой кишечной палочки и исследованием противолекарственной устойчивости чумных микробов.

— Что вы имеете в виду?

— Не передаётся ли свойство устойчивости кишечной палочки и чумному микробу?

— Кохияма-сан, я не занимался специально изучением наследственности у микробов и поэтому не могу точно ответить на ваш вопрос. Разумеется, я знаю больше вас и кое-что мог бы вам разъяснить, но на это потребовалось бы по меньшей мере два-три часа…

В общем, Нисидзака сказал то же самое, что и Тэрада, — обычный ответ учёных дилетантам.

— Я узнал, что устойчивые кишечные палочки передают это своё свойство дизентерийным бациллам, — сказал Кохияма.

— Хм! В самом деле? — торопливо проговорил профессор и испуганно повернулся в сторону гостиной, словно прислушиваясь к тому, что делает жена.

— Кишечные палочки и дизентерийные бациллы живут в кишечнике, это общеизвестно. Но — возможно, вам это покажется нелепостью — у меня невольно возникает мысль: не могут ли кишечные палочки передавать своё свойство противолекарственной устойчивости чумным бактериям?

— Вздор! — сердито произнёс профессор. Вероятно, рассуждения Кохиямы были для него такой же чушью, как и опасения жены, что чума может вместе с авиаписьмом перелететь в Америку. Продолжать разговор не имело смысла. Старого профессора он явно раздражал.

— Давайте закончим нашу беседу! — проворчал он.

Кохияма извинился, что побеспокоил его, но старик продолжат сердито трясти седой головой.

Нисидзака как-то говорил, что однажды он стал жертвой какого-то подвоха, подстроенного ему ребятами из Всеяпонского студенческого союза, и с тех пор был всегда настороже. Кохияма в своё время тоже принадлежал к этому союзу, может быть, старик решил, что ему опять пытаются устроить какую-то каверзу и поэтому так рассердился? Так или иначе, сейчас ему ничего другого не оставалось, как откланяться.

К кому же теперь обратиться? К Тэраде. Больше не к кому. И Кохияма, вернувшись в квартиру Убукаты, поднялся на второй этаж.

Он постучатся в кабинет. Ответа не было. В комнате было тихо — ни звона пробирок, ни шелеста бумага.

Он постучал погромче, какое-то предчувствие подсказало ему, что с Тэрадой что-то случилось. Он уже собирался было нажать на дверь плечом, как до него донёсся чуть слышный голос:

— Кохияма-кун?

— Да, я. Что с вами?

— Сюда нельзя входить. Сейчас я открою, только вы сначала наденьте халат и маску.

Кохияма послушно надел висевший в коридоре халат и специальную маску, которую постоянно носил при себе. У него вдруг появилась надежда: не раскроет ли сейчас перед ним Тэрада секреты Убукаты? Он дрожал от нетерпения.

Дверь открылась. Приглаживая пятернёй взъерошенные волосы, Тэрада, шатаясь, вышел в коридор и прикрыл за собой дверь. Надежда Кохиямы оказалась напрасной.

Но предчувствия его не обманули, он был потрясён видом Тэрады. Ещё два дня назад ему показалось, что Тэраду подтачивает какой-то страшный недуг. А сейчас от него осталась одна тень. Это был не человек, а призрак — настолько он исхудал. Лицо пылало ярким, лихорадочным румянцем. Видно, у Тэрады был сильный жар.

— Что с вами? Вы плохо себя чувствуете?

— Сидел на стуле и, кажется, задремал, — ответил Тэрада.

— Надеюсь, что это у вас не…

Кохияма имел и виду чуму, но не решился произнести это слово.

— Мне приснился дурной сон, — ответил Тэрада.

— Что же именно?

— Мне снилось, будто я снова нахожусь к 731-м отряде в Маньчжурии…

— А помните, вы утверждали, что работали там лишь по борьбе с эпидемией, но самого себя, видно, не обманешь, совесть всё-таки мучает.

Тэрада вдруг пошатнулся, и Кохияма быстро шагнул вперёд, чтобы поддержать его.

— Не приближайтесь ко мне! — прохрипел Тэрада. Кохияма невольно отшатнулся.

— Вот так. На таком примерно расстоянии мы и в отряде всегда держались. А когда работали с бактериями, обязательно надевали резиновые перчатки…

— Каждый человек испытывает потребность в искреннем покаянии. Расскажите мне всё, прошу вас!

— Я не кающийся грешник, а вы не исповедник. Тот, кто действительно должен был за всё ответить и кого, наверное, действительно мучила совесть, тихо и мирно умер.

— Вы имеете в виду Убукату?

— Какая чушь! Убуката был мелкой сошкой. С вашего позволения, он пап, как боец на поле сражения. Я говорю о генерале Исии! Он передал американцам материалы исследований, касающиеся бактериологического оружия, и они укрыли его от преследования советских властей. Он долгие годы наслаждался всеми благами жизни и лишь несколько лет назад мирно почил в 1-й городской больнице на Вакамацу. Умер от рака горла. На его похороны пришла тысяча человек. Как видите, он кончил свои дни в почёте и славе. Разве тут может быть какое-нибудь сравнение со злосчастной судьбой Убукаты!

— А с вашей?

— Я пока ещё жив, обо мне говорить ещё рано!

— Но вы продолжаете дело Убукаты, занимаетесь исследованием чумы, устойчивых чумных бацилл! Не так ли?