Сеятели ветра (СИ)

— Ты сам говорил, что все так делают! — Шиёки спрыгнул со стола, грохоча доспехами, наверное, на всю усадьбу. — Знаешь что? Я-то ловушки расставлю, только тебе не скажу, где они!

Ханэ замахал на него руками в притворном испуге, но Шиёки неумолимо продолжал:

— И вообще, полечу охотиться сам!

— Лети, — согласился Ханэ. Подтянув к себе блюдо, он принялся перебирать фрукты, выбирая самые спелые. — Я, помнится, в твои годы так и сделал.

— Разве ты не должен меня отговаривать?

Ханэ наконец откопал среди грушевого засилья хурму.

— Это что-то изменит? — высасывая из-под тонкой кожицы сладкий сок, спросил он. — Я вот уверен, что нет.

Шиёки всплеснул руками, то ли желая возразить, то ли выражая сильные чувства, и вдруг налетел сбоку. Мальчишка хлопнул его по плечам так, что Ханэ чуть не уронил плод, и тут же отступил в тень, но старший вранолюд успел заметить, как он дерзко усмехнулся и поманил пальцем, предлагая продолжить “поединок”.

Ханэ колебался всего несколько мгновений. Отложив хурму, он плавно поднялся с места и шагнул навстречу.

* * *

Дни пролетали за днями. Таруо уже устал считать, сколько они едут и сколько пути осталось. Так и тянуло выскочить из повозки и пробежаться рядом, вздымая пыль, но приличия не позволяли. Вздохнув, он задёрнул тяжёлый полог и откинулся на подушки. Их с Нири повозка ехала в числе последних, чтобы в случае чего быстро отразить атаку с тыла. Сёстры были в середине, рядом с кирином, но Аруха то и дело убегала сюда, к Нири. На Таруо она до сих пор показательно обижалась.

— Никого, да? — лениво повернувшись, без особого интереса спросил Нири. — М-м, может, сыграем в “пять в ряд”?

— Иди ты, — поморщился Таруо. — Я эти камни видеть уже не могу.

Разговор оборвался. Нири сопел уже через пару минут, только подёргивались полупрозрачные волчьи уши. Даже во сне он был на страже стаи. Любой подозрительный шорох — и к нарушителю выскочит огромный чёрный волк, который в зверином облике был даже выше Таруо. Увы, к повозкам осмеливались приближаться разве что юные и не в меру любопытные ёкаи, охранники или служители храмов. Ни разбойников, ни волков из других стай, словно все попрятались.

Подперев кулаком щёку, будущий вожак смотрел в низкий потолок, потому что смотреть было больше не на что. За пологом тянулись полосами то леса, то луга, то горы, которые порой сменялись реками и озёрами — Таруо на всё это уже до того насмотрелся, что любой пейзаж вызывал только скуку.

День медленно таял, и Таруо дремал под мерный цокот копыт, подвывания ветра и пересвист птиц. Когда снаружи послышались незнакомые голоса, он отметил это мельком — сколько раз они уже проезжали через маленькие деревни и вполне себе приличные города? — но тут рядом беспокойно зарычал Нири.

— Приехали, — мрачно объявил брат.

Таруо сонно заморгал, потёр глаза. Будь снаружи кто-то из разбойников, их уже давно приметила бы Йоко. Она летела над повозками в птичьем облике, как раз на тот случай, если кому-то удастся обмануть волчий слух и подобраться к повозкам. Но сорока молчала.

Таруо высунулся за полог, и сон тут же как рукой сняло. Снаружи стояла целая процессия вранолюдов. Внешний круг щеголял доспехами и шлемами, перья на которых были разной длины и формы. Видно, так они ориентировались, у кого какой ранг. В центре круга стояло несколько вранолюдов, без доспехов, в чёрных кимоно, переливающихся под светом луны. Среди них лишь один выделялся нарядным кимоно цвета моря, алой накидкой и заплетёнными на столичный манер волосами. Впрочем, отличало его не только облачение. Таруо не сразу определился, кто перед ним, девица или молодой воин. Кимоно скрывало фигуру, но стоило приглядеться к чертам лица и манере держаться, как всё встало на места. Воин, причём наверняка сын главы клана. Кто ещё осмелился бы так наряжаться?

Поймав себя на том, что разглядывает их неприлично долго, он отвёл взгляд. Мгновение спустя он так вцепился в полог, что чуть не выдернул его из креплений: рядом с повозкой сестёр крутился мелкий вранолюд. Растрёпанный и кучерявый, в лёгкой курточке, он держал в одной руке переносной фонарь, а другой махал кому-то в повозке.

Нири тоже это увидел. Из его горла вырвалось приглушённое рычание. Он чуть не выпрыгнул из экипажа, но Таруо удержал его за плечо.

Заметив их, мелкий вранолюд тут же оставил повозку сестёр в покое. Мальчишка вихрем перебежал к наследнику Судза, и в глаза ударил яркий свет фонаря, который птенец поднял повыше.

— Добро пожаловать в земли Ёмори, — голос у него был чистый и звонкий, только подрагивал от сильного волнения.

Кто-то шикнул на мальчишку, чтобы не лез, куда не просят, но воронёнок не смутился. Напротив, выпятил грудь и выпрямился, как натянутая тетива, нахально глядя прямо в глаза Таруо. Для обычного мальчишки в нём было слишком много гонора. Таруо мысленно повысил его до личного слуги наследника Ёмори, когда птенца окликнули по имени.