Сеятели ветра (СИ)

Из её уст фамильярное “ты” прозвучало приятно, но в то же время Ханэ насторожился. На миг у него мелькнула по-мальчишески дерзкая мысль купить целую гору сладостей, раз уж пир не за его счёт, и полюбоваться на лицо Йоко в момент заказа, но вслух он сказал только, что согласен.

Водяная скрылась за дверью. Йоко уселась за низким столиком, подогнув под себя ноги, и призывно посмотрела на вранолюда.

— Ты всю дорогу глядишь на меня, как сыч, — вдруг сказала она, вскинув тонкие тёмные брови, — но я не враг тебе.

Ханэ кивнул, хотя сороке, конечно, не поверил.

— Я понимаю, почему ты сомневаешься. К слову, именно поэтому я выбрала тебя, а не Казу.

Ханэ опустился напротив неё, заглянул в лицо. В меру миловидная, с тонкими чертами, она неудержимо влекла к себе. Он даже не мог понять, чем именно. Та же Алис полагалась на ароматы и чары, а у Йоко не было ни того, ни другого. Кроме того, они с сорокой принадлежали к кланам, которые совсем недавно открыто враждовали. У Ханэ были все основания держаться от неё подальше, но выходило почему-то наоборот.

Йоко коснулась пряди над ухом, медленно накрутила её на палец. Теперь её движения стали гипнотически плавными, завораживающими.

В комнату заглянула уже знакомая им водяная с подносом в руках. Ловко расставив содержимое подноса на столе, она безмолвно исчезла с глаз долой. В комнате запахло травяным чаем, мёдом и свежей выпечкой.

— Казу, он… порой надумывает то, чего нет. Ищет скрытый смысл там, где его нет. Тяжело работать с тем, кто постоянно ищет двойное дно.

Ханэ потянулся было к чайнику, но сорока снова его опередила. Вранолюд с досадой подумал, что наливать чай должен хозяин вечера, и Йоко опять негласно дала понять, кто здесь главный.

— Значит, я по-твоему простой парень, который этим не занимается? — улыбнулся Ханэ.

Йоко подняла на него удивлённый взгляд.

— Почему же. Просто ты знаешь меру.

Ханэ принял из её рук чашку, доверху наполненную дымящимся напитком. Он всё никак не мог придумать, как же сбить сороку с её позиции. Йоко действовала быстро, но аккуратно, не задевая самолюбия собеседника, но не позволяя ему взять верх.

— Ты так и не объяснила, зачем мы сейчас сидим здесь.

— Если я скажу, что хотела узнать тебя получше, поверишь?

— Вполне, — на этот раз искренне согласился Ханэ. С её стороны это было разумно, выяснить, что из себя представляет союзник и стоит ли продолжать играть в одной команде с ним. — Но зачем тогда такая осторожность?

Было что-то ещё. Йоко точно хотела в чём-то его проверить, вопрос только в чём.

— Да хотела спросить, — сделав небольшой глоток, она вернула чашку на стол и наклонилась к вранолюду. — Ханэ, твоя привязанность к Шиёки, она тебе не помешает? Если ты не уверен, предоставь всё мне.

— Отнюдь. Я ведь не собираюсь ему вредить.

— Вот как. Не боишься, что он навредит тебе, когда подрастёт? Обозлённый и загнанный в угол зверь — страшный противник, Ханэ.

Вранолюд пристально посмотрел ей в глаза. Сорока поёжилась под его немигающим, тяжёлым взглядом, провела языком по губам. Похоже, поняла, что переступила черту.

— Если Шиёки будет что-то угрожать, я приду ему на помощь и, клянусь Изанами, прикончу любого, кто захочет забрать его жизнь, — ледяным тоном отчеканил Ханэ.

В комнате словно пролетел порыв холодного ветра. Воцарилась могильная тишина. Ханэ знал, что богиня смерти услышала его клятву и приняла к сведению, но это его не пугало. Он не лгал, и ничто не заставит его нарушить данный Изанами обет.

Йоко побледнела. Она была растеряна и напугана, Ханэ видел это, как бы они ни пыталась скрыть свои чувства.

— Ты хоть понимаешь, кому поклялся? Понимаешь, что она сделает, если ты нарушишь эту клятву? — прошипела Йоко, обхватив чашку обеими руками. — Если обстоятельства сложатся не в твою пользу, ты погибнешь просто потому, что додумался поклясться ей! Боги, почему хотя бы не богине солнца?

— Изанами мне ближе, — усмехнулся Ханэ и, не выдержав, зловеще добавил: — У нас с ней достаточно доверительные отношения.

Йоко уже немного пришла в себя. Её лицо снова хранило спокойствие фарфоровой маски, только в глазах ещё виднелась тень испуга.

— Что ж, вот ты и узнала меня ближе. Что скажешь теперь?

— Что скажу? — эхом повторила за ним Йоко. На её красивом лице отразилась задумчивость. — Ты определённо… не такой, как я представляла. Впервые вижу, чтобы кто-то из Ёмори проявлял милосердие к противнику.

Она подбирала слова с такой осторожностью, словно боялась его снова разозлить. Ханэ усмехнулся. Неудивительно, что Йоко и Казу не сошлись. Если сорока разговаривала в подобном тоне с ним, страшно представить, сколько раз Казу успел услышать в её словах совсем не тот смысл и принять их за издёвку.

— Позволь тебя поправить. Моё милосердие распространяется на мою семью, но не на клан в целом. Для всех, кроме Шиёки, я большой и сердитый сыч.

Йоко улыбнулась. Напряжение, которое сковало их обоих, наконец стало рассеиваться.

— Как много я о тебе, оказывается, не знала, — певуче произнесла Йоко, облокотившись на столик.