Сейчас и навсегда (ЛП)

В моем отражении в длинном зеркале была женщина. Темно-синее коктейльное платье, которое принесла мне мама, шло мне больше, чем то, которое я планировала надеть. Подол доходил чуть выше колен, лиф удерживал на месте вырез, обнажающий плечи, а посадка подчеркивала те несколько изгибов, которые у меня были. Поворачиваясь из стороны в сторону, я оценивала форму своих ног в туфлях на высоком каблуке.

Мне было трудно осознать, что этим утром я была женщиной, заканчивающей колледж, перед которой открывались безграничные возможности. Теперь, менее чем через десять часов, бесконечный выбор моего будущего сократился до одного.

Принять предложение Хорхе Роригеса или…

Другого выхода не было, если я хотела, чтобы мой отец сохранил свое звание и власть. Как объяснила мама после моего разговора с папой, если заместитель не может контролировать свою дочь, как он заслужит уважение своих солдат?

Хорхе и папа уже поговорили с Винсентом Лучано.

Добавляя к ушам бриллиантовые серьги, подаренные мне родителями сегодня утром, я задавалась вопросом, имел ли Дарио право голоса в этом решении, или его отец просто издал указ о союзе? Это был мужчина тридцати пяти лет. Конечно, у него был выбор.

Как он выбрал меня?

Представил ли Хорхе список возможных жен?

Услышав скрип открывающейся двери, я повернулась к входу в спальню, ожидая маму. Вместо этого меня встретили большие карие глаза моей кузины Миреи. Когда она вошла, ее улыбка сияла, одетая в светло-зеленое платье, подчеркивающее ее тонкую талию и грудь, большую, чем у меня. Моей первой мыслью было, что она красивее. Я не ревновала. Просто у нее было больше изгибов.

— Ух ты, — воскликнула она. — Посмотри на себя. Раньше мне нравилось твое платье, но ты выглядишь… — её улыбка потускнела. — Ты в порядке?

— Ты тоже чудесно выглядишь, — сказала я, прежде чем спросить: — Знаешь?

Она обвила руками мою шею и сжала. — Я узнала об этом только сегодня днем. Я слышала разговор мамы и папы. Я спросила, и мама сказала мне, что Хорхе хочет продать тебя итальянцам для союза.

Продать?

Я могла бы поспорить с терминологией, но Мирея была близка.

— Может быть, торговля? — я рухнула на край кровати. — Все это безумие. У меня такое чувство, будто меня отбросили на сто лет в прошлое.

Моя двоюродная сестра села рядом со мной и накрыла мою руку своей. — Помнишь, как мы полночи говорили о нашем Прекрасном Принце?

— В этих сценариях мы выбирали своего собственного принца.

— Мы были слишком молоды, чтобы знать, как все устроено, — она посмотрела на меня и опустила взгляд. — Мама сказала, что это была почти я.

— Ты можешь забрать его, — сказала я без колебаний.

— Нет, он хочет тебя. Я поврежденный товар. Я знаю это. Честно говоря, мне жаль, что это касается любого из нас.

— Ты не повреждена.

— Я не мамина дочь. Папа ведет себя так, будто это не имеет значения, но я знаю, что покровитель видит меня иначе, чем ты, Камила или София.

Я повернула руку и сжала ее. — Ты — Руис. Это все, что имеет значение.

Мирейя кивнула.

— Кроме того, никто из нас никогда не представлял Прекрасного Принца будущим капо итальянской мафии.

Она заставила себя усмехнуться. — Да, Дисней проделал дерьмовую работу, точно изобразив наше будущее, — она наклонила ко мне голову. — Я не знаю, что сказать. Мама сказала мне ничего не говорить, пока об этом не объявят, но с тех пор, как она рассказала мне, мне очень хотелось узнать, как у тебя дела.

— Ты бы это сделала? — я спросила. — Если бы покровитель выбрал тебя для брака с незнакомцем?

Мирейя посмотрела на свои колени. — Я не знаю. Я думала об этом, — она посмотрела вверх. — Думаю, я бы с этим поборолась. Помнишь Анну?

Я кивнула. Анна была моего возраста и училась в моем классе в нашей средней школе. Ее отец работал у дяди Николаса. Я вспомнила, как она появилась в школе после перемены с огромным кольцом с бриллиантом. Ей было всего шестнадцать. После окончания учебы и своего восемнадцатилетия она вышла замуж за человека в Мексике, высокопоставленного босса картеля. — Я тоже думала о ней.

— У нее двое детей. Папа сказал, что их дом почти такой же большой, как у Хорхе. Он назвал это крепостью.

— Я не знаю, смогу ли я с этим бороться. Я не выхожу замуж за кого-то из картеля, — я встала и подошла к окну с видом на океан и любовалась красотой. — Канзас-Сити, — я повернулась и посмотрела на свою кузену. — Я никогда не жила нигде, кроме как здесь. В Мексике, по крайней мере, будет тепло. Разве в Канзас-Сити не идет снег?

— Нам понравился снег, когда мы пошли на Медвежью гору.

— Это была неделя катания на лыжах, а не вся жизнь.

— В Канзасе у них тоже лето, — заверила меня Мирейя. Она глубоко вздохнула. — Я хочу думать, что буду драться, но не знаю, буду ли я драться. Это кажется несправедливым.

— Это так, — признала я.

— Честно говоря, я думала, что мы в безопасности. Ты знаешь? Как будто мы были слишком стары для этого. Я имею в виду, разве этим мужчинам не нужны молодые девственницы?